Король знает об отношениях, потому и поручит это дело генералу, чтоб спасти Элгота от гнева высших. Сейчас принц настроен хорошо, но завтрашний день готовит сюрпризы, а учитывая насколько Его Высочество ревнив — большие сюрпризы. Принц вполне себе может не захотеть марать руки, в знак уважения к советнику возжелает попросить это сделать кого-то другого. Вдруг Элгот узнает какую страшную тайну и его нужно будет казнить?
— Как я буду это делать? Очень сексуально буду делать. В какой позе ты хочешь увидеть доказательства? — хмыкнул генерал, встречаясь с пламенным взглядом возлюбленного. — Кто сказал, что нам разрешат и почему бы не сделать это тайно? Ночью. — облизнулся мужчина, с рыком сжал ягодицу, когда умерил пыл шлепками, так, что ладонь горела жаром. Вслушиваясь в тяжёлое дыхание любовника, в тон собственному, что будоражило, манило, хотелось так и впиться в эти искусанные губы, вновь разделить одно дыхание на двоих, до мурашек по коже. А потому взгляд генерала будет более чем красноречивый, к паху мгновенно прильнёт кровь.
— Да, ты дразнишь меня и очень сильно соблазняешь, всем своим существованием. — хрипло выдохнул мужчина, когда кончик языка скользнул по нежной коже. Задевая колечко ануса, слизывая собственную сперму, что ленивыми каплями стекала по телу возлюбленного. И генерал с любовником отдыхать не желает. Завтра может быть всё что угодно, разлучит новая война или ещё что. А потому терять драгоценные секунды удовольствия явно не стоит.
— И насколько же ты близок, мм? — а вот на такую фразу о близости с принцами глянут весьма сурово,  из-под чёрных прядей будет блистать весьма гневный взгляд. А новый шлепок по ягодицам не заставит себя ждать. Лишь после этого любовника поймают в объятия и закинут на плечо.
Пальцы проникают в глубину податливых мышц, свободно, мягко, скользя без препятствий.  Чувствуя, как любовник дрожит, как его тело всё горит от повторной ласки, заставляя содрогаться. И это безумно приятно, за это хочется легонько кусать в бедро, чтоб насладиться вкусом советника, его манящим мускусным ароматом. Генерал опрокидывает любовника на подстилку. Прижимаясь всем своим телом к столь жаркому и страстному Элготу. Поглаживая руки, даже протез он ласкает с такой нежностью, словно эта часть всегда принадлежала любовнику, была его продолжением и тоже требует внимания. Рыкнув на то, когда губы каждой своей клеточкой ощутят чужое дыхание. Услышат стон, что заставит тело дрожать до судорог удовольствия. Арес поддастся вперёд, дабы укусить любовника за нижнюю губу и вызвать новый, дразнящий стон. Медленно закрепляя кандалы на любовнике, вот так его обожают всего, что хотят заботиться и защищать кожу от повреждений, сохраняя первозданную красоту.
— Никаких сломанных рук! И никакого кнута! Только я и моя страсть к тебе. — прошептал в губы генерал, обласкав их острым кончиком язычка. Скользнув ладонями к манящим бёдрам, рыча игриво в губки, но тут же чуть отстраняясь. Чтоб закинуть одну ногу к себе на на плечо, а вторую отвести в сторону, раскрывая любовника как можно шире. Пристроится у разведённых ног и совершенно себе не помогая ладонью, направит член к ягодицам любовника. Влажная головка так и будет сочиться смазкой, когда Арес потрётся об анус, собирая капельки спермы. Чуть поддаваясь бёдрами вперёд, чтоб надавить на кольцо мышц, расширить его, но тут же рыкнув от досады, когда член скользнёт мимо и придётся начинать всё сначала. Вновь направляя головку, потираясь ей об кольцо мышц на шумном выдохе. Уже чувствуя, как головка медленно преодолевает сопротивление, как понемногу погружается внутрь. Пока губы касаются колена, поглаживают закинутую на плечо ногу по линии бедра.

Взгляд брата, столь внимательный, столь пронзающий, что и так заставляет бегать мурашки по коже, сводит с ума. А ещё нужно что-то отвечать, что-то думать, когда вся кровь прилила ниже пояса и не даёт отвлечься на другие мысли.
— Я бы хотел остаться с тобой, в этом замке, своём доме. Чтоб вокруг не было бы никого, только ты и я, но так не бывает. Хоть ты и так король моего сердца. А в домике, с рыбой, возможно ты заскучаешь братец, как меч вложенный в ножны — ржавеет, так и тебе нужна свобода, битва, отвлечение.  — рассудил Лаэрис, понимая, что жизнь могла бы быть другой, если бы они родились другими. А так принцы, с обязанностями, наследием и всем прочем, отпустив это всё, явно ощутят себя потерянными. Лаэрис готов отпускать брата на войну, но если только тот будет счастлив, ведь любая разлука сводила принца с ума.
Лаэрис всегда любил разные побрякушки, чтоб сверкали, книги любых мастей, поцелуй брата на удачу, после долгой битвы. Но когда ему привозили пленников, то всегда хмурился, поначалу даже не понимая что с ними делать. А потом они стали прекрасными игрушками, на которых срывали злость, подвергая пыткам, но таким, чтоб жертва обязательно выжила. Поскольку это был ценный подарок от брата, а сломать его — проявить неуважение. Возможно именно поэтому часть трупов заморозили в ледяных тисках холодных пещер, как самое яркое украшение.
— Но так видит моё сердце. А оно понимает больше в красоте. И что же получается, если не красив ты, то не красив и я? — томно прошептал Лаэрис. В подтверждение своих слов скользнул кончиками пальцев по подтянутому телу, груди, которую венчали шрамы. Застонав с каким-то нетерпением, заерзав на бедрах брата, как только пальцы прошлись вроде шрама, по тёмной коже, в столь интимной ласке. Морн был прекрасен, воинственный, грозный, пугающий. Лаэрис всегда убегал от брата, особенно когда видел его после тренировки, где капельки пота стекали по коже, мышцы играли на свету и так и хотелось наброситься, повалить на землю, чтоб любить без устали. Брат был прекрасен, просто не понимал насколько, ведь каждый шрам и то, что он выжил — значили его силу.
Выдох нетерпения, грозного рыка и разочарование — слился воедино, когда Лаэрис запрокинул голову и вцепился в плечи брата. Чувствуя подавляющую власть голоса короля, вес его притягательного тела.
— Хорошо. — слабым голосом проговорил принц, стараясь совладать с дыханием, успокоится и расслабиться. Дрожа от приятного рыка, что возбуждает только сильнее. Но понимает чем это чревато и как нужно обуздать свои эмоции. Только тело начало расслабляться, только с мышц спало напряжение, как поцелуй брата обжигает кожу, заставляя чуть дёрнуться, скользнуть ногтями по плечам. А затем быстро убрать ладони от тела короля, поднять их повыше и впиться в подушку. Соблазнительно выгибаясь навстречу, чтоб раскрыться больше, хоть ноги дрожат так сильно, а ощущение заполненности первого проникновения слишком будоражит — это и необычно, и приятно, и немного болезненно. Лаэрис дышит с тяжёлой отдышкой, замирая, давая возможность телу привыкнуть, а пальцы просто безжалостно мнут подушку.
— Я весь твой и сделаю как скажешь. — смущенно шепчет принц, кусая губу от удовольствия. — Только не оставляй меня больше.

За умение держать язык за зубами — Принц очень уважает Элгота и ценит, но всегда есть один ньюанс. Лаэрис иногда смотрит на советника и прекрасно понимает его красоту, из-за чего грешные мысли об убийстве посещают в приступах ревности. Но уж больно хороший помощник попался, грех терять такого. Вот только так думал принц до сегодняшнего дня.
— А я ещё не достаточно удивил? — хмыкнул мужчина, облизывая губы, наблюдая за россыпью пламенных волос, которые он обязательно сожмёт в кулак, когда будет страстно вторгаться. Кто-то нарвётся на грубость. — На поле боя умереть слишком скучно, так что вполне себе может быть.
Элгот зря сомневается, генерал потащит, его ничего не остановит. Риск — это его дыхание, сама кровь текущая по венам и жизнь. А королю не придётся реагировать, всё сделают так, что не к чему будет подкопаться. Если не случится что-то неожиданное в тот момент.
— Чем больше ты кутаешься, тем больше мне захочется сорвать это всё с тебя, обнажив то, что скрывается.  — прошептал генерал намеренно лаская кончиком языка анус как можно нежнее, из-за повышенной чувствительности, оно будет словно огнём обжигать.
— Это меня радует, а то зная принца, там мёдом намазано. — фыркнул мужчина, припоминая, как знать всегда любили то девочки, то мальчики. Когда совсем юные принцы, такие похожие, путешествовали по своим будущим владениям. Сказать, что генерал возбудился, пока нёс любовника на плече, проникал в жаркие глубины, где сам властвовал совсем недавно — это ничего не сказать. Любовника опрокидывают на подстилку, что щекочет разгорячённую кожу мягкостью ворсинок.
Элгот так чудно раскрывается, так охотно прижимается, а его частое, страстное дыхание сводит с ума. Арес наблюдает, дышит тяжело, с жаркой страстью цапнет за ногу, ту, что закинул на плечо, вгрызаясь в нежную кожу до болезненного отголоска. Когда с шумным выдохом, громким стоном, со всей силы направит член в глубину любовника, скользнув резче и быстрее, по увлажненным спермой стенкам. Впиваясь пальцами во вторую ногу, дергая на себя любовника, чтоб за первый толчок сразу же достигнуть простаты, заполняя всего собой до томительной тесноты. Дроожа от вождения, склоняясь к любовнику, чтоб потереться животом об член возлюбленного, об яички, пока находится внутри и чуть качает бёдрами, прежде чем поддаться назад, чтоб так же молниеносно вновь качнуть бёдрами в жадном, рваном толчке с силой ударив по простате.

— Я бы хотел домик с рыбой, и с тобой, но уже привык ко всему настолько, что малым довольствоваться не смогу. Но, возможно, я ошибаюсь, поскольку не пробовал этого с тобой. — принц даже на секунду замечтался, что было бы, если они жили вместе, в глуши, подальше от всех. Как бы они проводили время вечерами, и как бы руки не стеснялись ласки, как губы тянулись к друг другу при удобном случае, как бы засыпали в одной кровати под пение сверчков, и радовались бы совместному утру. Лаэрис вдруг с силой прикусил свою губу, чтоб не закричать от досады. Ему так хотелось, он так этого желал, но знал, что даже такому мирному времени пришёл бы конец. Начнись война иди кто-то просто бы увидел их, позавидовал, желая всё разрушить. Сейчас они главы государства, а это даёт хоть какую-то защиту.
Лаэрис был юн, вспыльчив и остр на язык, он специально тыкал всем своим гаремом, что вот какой я независимый, мне никто не нужен, сам всё возьму. Вот только забрать своё по праву почему-то не решился. Если бы он тогда знал, что Морнэмир лишь его — то не было бы ни гарема, ни... возможно и их самих, допусти он ошибку перед взором отца.
— А мне твои шрамы так нравятся, они как украшение, доказательство твоего мужества, силы, стойкости. Мне также хотелось жить сражениями, убивать всех, но почему-то получилось иначе. — печально заметил принц, шумно сгладывая слюну, когда ласкал столь тёмную, красивую кожу. Она будто отливала серебром и сразу перед глазами предстала ночь. А тату брата, боги, он даже не знал, что они выглядят так возбуждающе, будто дикий зверь с узором на шерсти, свирепый и необузданный.
— А-а-ах. — протяжно выдохнул принц стон на похвалу, дрожа всем своим телом, чувствуя, как голова идёт кругом, а тело сковал неимоверный жар. Царапая плечи короля, безмолвно провозглышаяя, что он лишь его и ничей больше. Постанывая вызывающе, умоляюще, чтоб чужое тело прижалось сильнее, накрыло своим, до нехватки дыхания, чтоб бедра качнулись резче, даже если разорвут до крови, но лишь бы не отпускали никогда. На новом толчке, на новом движении, что выбивает из горла стон, Лаэрис жалобно всхлипнул, замирая, стараясь расслабится и ухватится за подушку. Не потому, что не хочет поцарапать брата, а потому, что готов сорваться, опрокинуть короля на спину, и двинутся резче, со всем своим желанием. Вот только это слишком чревато, поэтому принц очень старается себя сдержать. Как только накрывают член.
— Ты просто не знаешь, насколько велика твоя власть. — вскрикнув, когда зубы поймали кожу, чувствуя толчок бёдер, что мурашками отзываются по коже, выгибая тело в судорогах удовольствия. Отпуская подушку и обхватив шею брата неимоверно крепко, как и опоясав бёдра короля ногами, сливаясь с ним полностью. — Хочу, я так сильно хочу тебя полностью. — заскулил принц на столь желанное «не оставлял», касаясь губами плеча брата, осыпая кожу поцелуями.

Поводов нет, но увы, у принца есть небольшая паранойя, что враги окружают его повсюду, каждый хочет забрать что-то его, будь то жизнь, или сам король. Поэтому тёмные мысли: «убить всех» — закрадываются слишком часто. Тешит, что королю Элгот не нравился, тот даже был против его назначения, поэтому с ним не свяжется.
Генерал ласкал, он пытал, плавил Элгота, как масло на раскалённой сковороде. Любовался столь страстной и живой отдачей, каждым изгибом, каждым шумным выдохом, что опустошает лёгкие подчистую.
— Охо, вот ещё, лучше в плен попасть чем это.
Рисковать Арес любил, вкушать живые эмоции, купаться в адреналине, что заставляет сердце барабанить об рёбра изнутри. Но при этом генерал понимает, где слишком жарко будет.
На следующей комментарий о том, — что Элгот собрался избегать генерала, чтоб не провоцировать, — громко и протяжно зарычат, поймав за бедра, чтоб притянуть к себе и не просто лаская анус изнутри язычком. А активно, напористо увлажняя стенки, слизывая горечь собственной спермы, на шумном выдохе. Сжимая ладонями бедра сильнее, чтоб оставить на них след от пальцев. И как только заметит хмурый взгляд в этой томной неге удовольствия, чуть хмыкнул.
— Потому что мне приходилось отваживать эти медовые реки, пока старший принц ещё был спокоен. А не готов убить всех там и сразу. — фыркнул мужчина, ещё раз с силой шлепнув любовника, а то хмурится вздумал, тоже мне. — И у меня тогда были пленные, а они сговорчивее принцев. — довольно улыбнулся мужчина, чуть отпрянув и облизывая собственные губы. Когда он был помоложе, ему безумно нравилось послушание, попытки сломать кого-то, а потом — приелось и это, хотелось чего-то более чувственного, чем простая забава.
Арес выдыхает тяжело, шумно, наблюдая за тем, как извивается любовник в цепях. Слишком великолепное зрелище. Тело просто пылает огнём, когда Элгот выгибается сильнее, а член скользит внутри, обхваченный тисками мышц. С губ слетает рык, только ощущают как охотно насаживаются на член, заставляя поддаться вперёд, чтоб с усилием совершить толчок и поймать момент полного единения. До сладкой и томительной боли, что пронзает тело молнией, заставляя громко вскрикнуть, попутно укусив ещё сильнее за ногу, оставляя след зубов. Медленно скидывая её с плеча, чтоб на резком вдохе притянуть к себе за бёдра, вслушиваясь в звон цепей. Наклоняясь, чтоб поймать губами сосок, впившись в него с особой жадностью, втягивая с причмокиванием, безумно плотно обхватив губами.

— Оставить... на Элгота. — Лаэрис не думал слишком долго, он как-то немного растерянно уставился на брата, прошептав лишь одно имя, которому доверял. Не слишком вникая хочет Элгот этим заниматься или нет. Просто так хотелось, безумно хотелось куда-то убежать и познать покой, умиротворение, пленительную близость не просто нескольких часов, а целого длинного дня, и столь же длинной ночи. Скользнув ладонью по светлым волосам брата, Лаэрис очень задумчиво посмотрел на него. Погибнуть во имя любви хорошо, вот только что делать тому, кто будет смотреть на это? Какую боль он испытывает в тот момент? Лучше порознь, но знать, что он жив и здоров, радоваться коротким встречам, чем самих встреч больше не будет никогда.
— Тогда не будем воевать вообще, чтоб я тоже мог сосредоточиться, а не проживать в волнении каждую секунду. — прошептал принц, тот час потянувшись к губам брата, чтоб на томном стоне, выгнуться под столь соблазнительным королём, что приятно давит своей тяжестью, позволяет тереться об него каждой клеточкой своего тела. Понимая насколько нежны и немного удивляясь этому. Да, он интересовался интимной жизнью брата и то, что оставалось от его любовников не было показателем нежности. Неужели всё потому, что он сгонял зло, ведь не имел желаемого? Эти воспоминания будут тревожить сердце, заставлять дрожать пуще прежнего, в любую секунду тело готово излиться от столь сильного волнения. Чувствуя столь разгорячённую плоть внутри, связь единения, то, как проникают, как делают хорошо, а тело само не слушается хозяина и это ещё волнительнее.
— Ты властитель моего сердца с момента рождения. И никто его у тебя не заберёт. — в такой страсти, под громкие стоны, жаркие прикосновения и просто убивающе-прекрасные покачивания бёдер. Лаэрис и правда не заметит этой вспышки, крича от удовольствия, когда ладонью начнут двигать по члену, задевая чувствительную головку. Невольно, будто старается отстраниться от властной руки, попятиться назад. Так неспокойно ёрзая на спине. Но вновь прильнёт к жаркими и желанным губам. Скользнув пальцами в шелковистые волосы, шепча в губы тихое: — Мой прекрасный Морнэмир. —  качнув бёдрами навстречу, насаживаясь на твёрдый член, что каждым ударом по простате создаёт мурашки по телу, бьёт по всей животной сути, заставляя кричать от удовольствия. Выгибаться, что есть силы, толкаясь в руку с именем брата на устах. Совершая столь греховный инцест, который слаще всех яств на земле. И на судорожном выдохе, уперевшись затылком в кровать, дёрнувшись в руку. Изливаясь, с криком боли и удовольствия, сжав в себе невозможно сильно, до темноты в глазах.

У Лаэриса во всю цвела паранойя. Ему казалось, будто врут все. Он часто говорил: неправда, не может быть, не верю. Иногда его колотило до дрожи, он готов был сорваться на всех и вся. Морн не любит его, просто не может любить того, кто способен отнять его жизнь. Потому принц был глух и слеп, ведь внутри что-то его тяготило настолько сильно, что он уже не мог совладать с собой.
— Придёшь выручать меня из плена, как я тебя? — тихо смеётся мужчина. Ох, он знал как бывает заразительна паранойя, особенно когда король решил уничтожить соседнее королевство, потому что кто-то не так посмотрел на принца. Да и убийцы самого принца пытались, заставляли о многом задуматься. Во-первых — какого черта, а во-вторых — какого ляда.
Ласкать любовника, когда он так открыт — одно удовольствие, граничащее с раем. Элгот весь обнажённый, вспотевший, так страстно извивается в руках, под скрип остатков кровати, что хочется вновь раздвинуть ноги да пошире, войти одним резким толчком на шумном выдохе. И терзать, долго, мучительно, со всей страстью. Лишь бы поскорее вновь соединиться жаркими телами после долгой разлуки. Насыщаясь любовником до самой ночи.
— За шкирку и поджопником — старый, проверенный метод, ещё дед мне завещал. — Арес не хотел задеть любовника, но лишь напоминал, что с Элготом всё предельно серьёзно, в отличие от остальных. А то, что истерзанные ягодицы принимали на себя шлепки и любовник дрожал пуще прежнего, вскрикивал на каждое такое прекрасное действие — заставляли член генерала пылать огнём возбуждения. А язык скользил активнее, между аппетитных булочек. А вот если бы начали язвить, генерал бы обвязал основание своего члена лентой и надругался бы до такой степени, что говорить о чем-то таком хотелось бы меньше всего. Поскольку какой-то там интрижке опорочить королевский трон не предлагают.
Громкий стон слетает с губ, теряясь в звоне цепей. Чувствуя, как любовник широко раскрылся, как манит к себе и заставляет на резком выдохе засадить сразу на всю длину, прижимаясь так плотно, что тело чувствует жар чужой кожи и лёгкую дрожь. Арес безумно сейчас хочет любовника, вспоминая первый момент встречи. Наслаждаясь тем, как дрожь усиливается, а с губ слетают новые стоны. После того как Арес укусил любовника за ногу, а член сжали до неимоверно прекрасной боли, мужчина глянул похотливым взглядом на Элгота, и со всей силой качнул бёдрами, преодолевая сопротивление. Отпуская ногу, чтоб с рыком притянуть на бёдра, насадить на член сильнее, который достигает простаты в мгновение, надавливая во всю сочащийся смазкой головкой. Чувствуя, как обхватывают ногами и притягивают к себе. Арес и сам не желает отстраняться. Пока губы осыпают грудь поцелуями, пленяя горошину соска, пока ладони в хаотичной ласке блуждают по телу: скользят по бёдрам, по боку, спине, поднимаясь к рукам и вновь опускаясь к талии, чтоб перебраться на живот. А там опустится к основанию члена, чтоб поймать в захват пальцев: большого и указательного, пройтись медленно вверх, а затем опуститься резко вниз. Под ритмичные покачивая бёдер, звонкие шлепки об ягодицы, пока покусывают сосок с громким стоном.

— Знаю, ты его недолюбливаешь, но он хорошо справляется с государственными делами. — прошептал принц. Потянувшись к светлым волосам брата, чтоб с упоением вдохнуть их аромат и задрожать, что есть силы от возбуждения, выдохнуть томное: — Сейчас.
Он не мог больше ждать, гадать когда наступит нужный день, выбирать дату, сверять планы и прочее, он жаждет уехать сейчас и не днём позже. Слишком нетерпелив был сейчас принц, словно не хотел потерять, проснуться от дурманящего голову сна. Сейчас, в сию секунду, немедленно, сбежать под покровом ночи, но лишь бы вдвоём. Больше ничего не волновало.
— Но тогда всегда будут войны. — тихий вздох разочарования, отрицательное качание головой, и грустный взгляд — всё говорило о беспокойстве, что разъедало душу. Лаэрису нравился брат своей свободой, боевым духом и запалом, но это не значит, что волнение отступало, когда Морн был далеко. И кто сказал, что у принца не было своих тайн с любовниками? Некоторые, что смели ляпнуть глупость, будто принц более достойный король, чем его брат — убивали особенно долго, чтоб каждая клетка тела познала нестерпимую боль. Пронзая тысячей игл ещё живую плоть.
Принц скулит, так жалобно и требовательно, в этой неясной ему свободе он то льнёт к брату, то чуть отстраняется с дрожью в теле столь сильной, что сводит с ума.
— Ах, мой король. — выдохнул шумно принц, на столь пьянящий шёпот, вздрогнув так, словно его кожи касался ледяной кубик. Оргазм не заставит себя ждать, весь ураган чувств, что томился в груди — разом выплеснется в громком крике. Выгибаясь, цепляясь пальцами за брата, как за спасительный круг, Лаэрис закричит, что есть силы. Задрожав пуще прежнего, когда столь желанный член ударит по пульсирующей удовольствием точке, наполняя собой. Подарив новое ощущение абсолютно полной, распирающей заполненности, что отдавалась тяжестью внутри живота. Но опаляла столь прекрасным жаром, что принц просто таял от любых действий брата. Содрогаясь, продолжая изливаться до последней капли, всхлипывая неимоверно жалобно. Ведь веки его сомкнулись, тело разомлело, сливаясь в одно ощущение удовольствия. Во рту пересохло, но Лаэрис упорно цеплялся, крепко обнимал брата, продолжая шептать его имя.
— Нет, нет, не... уходи, не надо... Морн! — взмолился в страхе принц, как только брат поддался назад. Ладони не слушались, не могли удержать, он попытался привстать, чтоб потянуться за королём, но голова закружилась, он ещё не отошёл от оргазма и был слишком слаб.

Принц бывал вспыльчив. В его сердце всегда горел пожар чувств к брату, а выплеснуться этот огонь не мог на объект своего обожания. Вот и получалось, что Его Высочество горел изнутри, бушевал и разбивал посуду, а также головы тех, кто попался на глаза.
— Выбор есть всегда. Вдруг ты сам этот плен и организуешь. Я бы в него с удовольствием попал. — прошептал мужчина, наклоняясь к пламенным волосам. Делая шумный вдох, вкушая насыщенный мускусный аромат любовника. — Я скучал по твоему запаху. — промурлыкал генерал. Прекрасно зная, что лучше всех ухажёров принца прогонять заранее. А то так с Элготом не побудешь, хотя поначалу генералу даже нравилось постоянно ходить на войну. Пачкать руки в крови по локоть. Но теперь, есть рыжая бестия, которая влечёт больше рек крови.
Оставаться на обломках кровати? Чтоб любовник случайно поранился? Да ни в жизни, его заберут подальше, а к себе поближе. Знает генерал возмущения Элгота: скажет в самый последний момент, если совсем припекло. А так клещами нужные слова не вытянешь из этого шпиона молчуна.
Генерал никому руку и сердце не предлагал, может оторванную руку врага и сердце впридачу — да. Остальное всё слухи. Элгота ведь тоже окружали нелицеприятные слухи. Один из мужчин даже слагал легенды, будто пламенный красавец за ним бегает и в койку просится. Арес лишь усмехался на это, ведь по срокам выходило именно тогда, когда сам генерал проводил время с Элготом. Забавно.
Звон цепей будоражит так, что хочется прикрыть глаза от возбуждения. Арес ловит любовника за пламенные волосы, заставляя запрокинуть голову назад. Тонкая полоска света льющегося из дверной щели освещает тело жаркого любовника. Грудь вздымается от тяжести дыхания, а сосок блестит от ласк языка. Ногами прижимают к себе, этому охотно поддаются навстречу. Прижавшись сильнее, проникая глубже на выдохе, ощущая, как член поймали в тиски и сжали в себе, обжигая жаром давления. Тихий рык удовлетворения слетает с губ, смешиваясь переплетением звуков со стоном любовника. Когда на пике страсти головка члена упирается в простату, надавливая на неё сильнее, чтоб совсем с ума свести любовника. Невыносимо горячо и жарко, Арес делает усилие, чтоб неторопливо поддаться бёдрами назад, лишь немного двигаясь дальше на месте, чтоб головка терзала только вход в анус, но не проникала глубже. Оторвавшись от соска, генерал скользнёт кончиком язычка вдоль груди, по изящному изгибу шейку и к самому подбородку. Пока грубая ладонь терзает нежную плоть нарастающей скоростью движений, скользит по каждой выпустившей вене верх, задев пальцами головку, и резко опускается вниз. Вслушиваясь в недовольное рычание со смешком.

— Да, Аресу будет лучше здесь.  — удовлетворительно кивает Лаэрис. Загадочно улыбаясь тому, что вполне себе можно разделить генерала и короля, на благо всех остальных. — Ох, и правда. — принц густо покраснел. Вызывать в покои короля вообще кого-то в данной ситуации — совсем не вариант. Да и слухов не избежать, а ехидных взглядов и подавно.
Принц никаких гонцов не хочет. И армию не хочет. Ему важен сейчас момент с королём, шанс бросить всё и убежать, пока... не пришло осознание и не поглотило рядом проблем.
— Не правильно. — тихо вздохнул Лаэрис. Ему не хотелось этих бесчисленных войн. Лишь покоя, уюта, тёплых и желанных объятий брата, что никогда и некуда не отпустит. Королевство, власть и обязанности — тяжким грузом висели над головой принца, словно палач занёс своё оружие кары. Но Лаэрис никогда не жаловался, всем своим видом показывая, что справляется, хотя иногда был на гране. Однако король не должен был знать. Иначе он попытается забрать эту власть, забрать тяжкую ношу. А как тогда ещё быть полезным брату?
Всхлипывая от ощущений, что разрядом молний били по нервам, заставляя дрожать в неистовой трясучке. Тянуться к своему королю, сквозь пелену усталости, всё ещё не веря своему счастью. Касание ладони к боку позволит выдохнуть стон счастья скопившийся в груди. Вновь тихо прошептав имя брата и потянув к нему руки, чтоб заключить в объятия.
— Это ты сейчас рядом, а потом исчезаешь... как бывает после сна. — громкий стон слетает с губ, когда брат целует разгоряченную кожу на плече, заставляя выгнуться сильнее. Всхлипывая на то, как покидают тело, чувствуя холодную пустоту и влажную сперму, что медленно стекает по бедру, сжимаясь, дабы удержать в себе больше. Это всё принадлежит Лаэрису. Скользнут ладонью по спине брата на шумном выдохе, пока второй рукой медленно поглаживает светлые волосы. — Она почти стала моей, когда я ждал тебя. — тихо прошептал принц. Прислоняясь щекой к щеке брата, медленно потираясь. — Люблю... — шепчет принц, повторяя снова и снова заветные слова. Сорвавшись на крик, что любит до безумия, Лаэрис в порыве страсти потянется к уху короля, кусая, обозная, что это моё и никому не дам.

— Хах. — громко рассмеялся мужчина. — А что, вполне возможно, что я в твоём плену уже очень давно. — янтарные глаза встречаются взглядом с голубыми, чувствуя, как они проникают в глубинную суть самой души генерала. Да, определённо этот взгляд пленял, манил, и заставлял покорно склониться перед таким красавцем. Правда тут же подняться и пылко прижать к себе, немедля соединяя губы поцелуем, что горел жарче огня. Ни капли не сомневаюсь, что могли всё просчитать, однако этот плен — самый сладкий и желанный из всех. — Да, не давали покоя, как... — Арес на весёлой ноте резче двинул бёдрами с тихим рыком. Погружаясь в тесноту, чувствуя как эйфория гоняет кровь по телу. —...видишь. — шумно выдохнул мужчина.
Генерал был скуп на комплименты и не всегда точно в них попадал. Бывало, он думал, что комплиментом является вырезать всю деревню ради кого-то. Но нет, не всегда. Лишь с Элготом он показывал более нежную сторону себя, не просто заваливая и овладевая жертвой, как будто вгрызается в кусок мяса, а нежно и ласково.
Генерал слышал слухи про Элгота, про всякие кровати, и? Не всегда это обходилось гладко, пускай королю могли уступить в любом случае, даже если слух правдивый. А вот некоторых просто избивали, или совершенно случайно мечом протыкали в общей бойне на войне. Элгот бы удивился тому, сколько жертв пало.
Кончик языка скользит по нежной шейке, слизывая капельки пота, чувствуя вибрацию горла от столь манящего рыка. Поднимаются по подбородку вверх, оставляя влажную дорожку и тут же накрывают губы поцелуем так, что не вдохнуть, ни выдохнуть, когда с таким напором заглушают чужие стоны. Скользнув языком глубже, переплетая его с чужим в обжигающем танце страсти. Продолжая удерживать за волосы, чуть надавливая на затылок. На секунду встречаясь с тяжелеющим взглядом и выдыхая усмешку. Чтоб в ту же секунду, как только сожмут ногами талию, резко двинуть бёдрами вперёд. В непрекращающихся хаотичных движениях, раз за разом скользя внутри любовника, ударяя с силой по простате, терзая её без устали возбуждённой, сочащейся смазкой головкой. Вслушиваясь в прелестный рык, накрывая большим пальцем головку и с силой размазывая выступившую смазку, тут же опуская ладонь вниз, сжимая плотнее и чувствуя как пульсирует жаркой кровью плоть, как член стоит колом и жаждет разрядки, а его намеренно терзают большей скоростью движений.

— Мм? Разве легко? Просто Арес действительно достойный воин и не сделает глупостей. Я могу сотню раз его не любить, однако уверен, что оставив на него даже полудохлую и раненую собаку — я вернусь, а она будет жива. — задумчиво накручивая на палец локон светлых волос брата произносит Лаэрис. Дрожа от желанной ласки чужой ладони, прильнул всем телом, словно был в иссушающей пустыне, а Морн стал живительной влагой. Пускай генерал остаётся здесь, а король уезжает с Лаэрисом, вот тогда принц будет счастлив.
Править Лаэрис хотел, как и брата хотел. Но это не значит, что усталость не наваливается снежным комом. Если принц пожелал всё бросить ради кого-то — возможно он изменил приоритеты, когда добился желаемой власти. Но он не будет отрицать, править действительно интересно до безумия, вот только и захлёстывает тебя это безумие с потрохами.
А про всякие дела и гонцов он потом подумает, когда согреется любовью брата, насытившись им полностью.
— Часто? — Лаэрис задумчиво глянул на брата, а потом отвел смущённый взгляд в сторону, прикусив нижнюю губу. — С того самого дня как мы были в купальне. Помнишь? — ладонь скользит по точеным мышцам живота, легонько касаясь россыпи былых шрамов. Опускается к основанию члена, чтоб легонько скользнуть по стволу пальцами. — Как ты возбудился в купальне, естественная реакция организма, а я... мне стало интересно, и я коснулся здесь, и тут, и так. Тогда я очень испугался своей реакции, ведь ощутил что-то... необычное, пугающе поглощающее. Но именно с тех пор грезил о тебе, даже когда отец узнал о том случае и...  — принц сделай шумный глоток слюны, вздрогнув так, словно его ударили.  —... отругал. — едва слышно прошептал Лаэрис, не сказав всей правды о том, каков был на самом деле разговор.
— Но я не... вторгался. — с воплем возмущения, словно никогда тут и не был, принц мальком заметил хвостик своей заколки под подушкой. И резко стушевался, ласково прильнув, отвлекая на себя внимание, чтоб забрать её.
С игривым рыком Лаэрис кусает за ухо брата, страстно потираясь об чужую, какую-то слишком горячую грудь. И только Его Высочество начнёт волноваться, как стук в дверь заставит чуть ли не подпрыгнуть на кровати. Окинув гневным взглядом злосчастную дверь. Повалив короля на спину и седлая его бёдра, принц обеспокоенно глянет на брата. Прикладывая ко лбу ладонь.
— У тебя жар?  — чуть поворачивая голову и стараясь говорить ровно, Его Высочество обратиться к пришедшему.  — Зачем пожаловали? Или вы не слышали приказа: здесь не появляться?!

Громкий стон срывается с губ, а по телу пробегают мурашки, когда зубы впиваются в разгоряченную кожу, заставляя тело пылать пуще прежнего. Любовника сразу шлепнут, правда больше одобрительно, чем в наказание. Прижавшись сильнее. Подставляя охотно шею под укус. Прикрывая глаза на шумном выдохе от вожделения.
Пускай плен изменил любовника, как сообщали неоднократно генералу, а тот лишь в недоумении смотрел на всех, задавая один и тот же вопрос: что именно изменилось? Арес действительно не понимал. Всё было на месте. Да, рука новая, но это рука Элгота, а всё что принадлежит советнику — он будет любить всегда. Даже самый скверный характер, в самую скверную минуту.
— Когда ты дуешься — то возбуждаешь меня ещё сильнее, так что можешь оскорбиться, да, обязательно. — смеётся мужчина. Окинув взглядом соблазнительное тело любовника, хищно обзываясь. Замечая, насколько сексуально прогибаются. С неистовым напором проникая глубже, чтоб вонзится по самое не хочу и прижаться сильнее на жарком выдохе. Скользя ладонями вдоль бока любовника, опускаясь к бёдрам и медленно поглаживая грубыми пальцами, чуть дольше задерживаясь на шрамах, лаская их. Отвечая со всей прытью на укус губы, с рыком также стараясь укусить любовника.
Для Элгота кровью зальют весь мир, если потребуется, если того пожелают не страшась ничего. Совершая безумства во имя прекрасной любви, складывая у ног любовника трупы.
Конечно Элгота отпустили бы к королю. Более того, даже проводили, чтоб в покоях оспорить право владеть тем, что принадлежит ему. И тогда бы мог быть бой не на жизнь, а на смерть.
— Вкусный — шепчет генерал в шейку, слизывая капельки пота с сонной артерии, по которой идёт сердечный звук. Дрожа от того, как звенят цепи, как вздымающаяся грудь любовника прижимается к его. Скользнув сводной рукой по бедру любовника, нежно, трепетно поглаживая. А потом впивается пальцами, дернув за бедро на себя, чтоб сильнее насадить на пульсирующий  в агонии член. До хриплого выдоха, до болезненного напряжения мышц. Со стоном поглощая любовника, целуя так, словно в последний раз. С напором оглаживая чужой язык, скользя по нёбу в медленном движении до дрожи.
— Хочу. — шепчет мужчина в чужие губы, поймав нижнюю губу зубами и потянув на себя. Неохотно убирая ладонь от члена, Арес спешно будет греметь всем чем только можно, пытаясь на ощупь отыскать нужное. При этом не прекращая двигаться бёдрами. Шлепнув по ягодицам, когда обхватывают в себе плотнее. Преодолевая сопротивление мощным толчком. Судорожно нащупывая тонкий, кожаный ремешок, спешно прислоняя, его к члену любовника. Чтоб медленно, на шумном выдохе, опоясать основание члена.

— Так Арес здесь? — хищно прищурился принц. — Я сказал, что в твоё отсутствие могу доверить ему псину. А тебя он должен защищать ценой жизни. И не вздумай сравнивать! Как он тебя нёс? Где были лекари? Почему ты пришёл раньше, а не дал себя вылечить? Что произошло? — раскричался принц, показывая своё не шуточное волнение. Стараясь успокоиться, хоть это было и сложно. Возможно воспоминания о прошлом, ласково скользящая рука по чужой плоти успокаивали лучше, но не всегда.
А вот потемневшие глаза пленяли, такие же прекрасные, как и у самого Лаэриса. Облизывая губы, когда пальцы скользят ниже по животу, касаются чувствительных мест. И лишь отрицательно качают головой.
— Он был слишком убедительным. — отмахнулся принц, он никогда не скажет, как его на самом деле убедили, чем напугали и угрожали.
— Неправда. — фырчит Лаэрис, шуточно отнекиваюсь от того, что сказал в порыве страсти, ведь это слишком сильно смущало. Игривый взгляд направлен на короля, принц заводит руки за спину и опирается на них, чтоб чуть приподнять бёдра и потереться ими об пах короля, призывающей облизывая губы. При этом внимательно слушаю, что говорят за дверью.
— Иду, жди за дверью, здесь важные документы архивные, мне нужно спрятать их под замок. — строго отчеканил Лаэрис, а затем взглянул взволнованно на брата. И добавил тише: — Прости, ты уставший весь, а я так тебя измотал. Отдохни, ты вроде не температуришь, значит инфекция в рану не попала. Поспи, тебе сейчас это нужно. — вздохнув, Лаэрис всем своим видом показывает насколько расстроен и насколько не хочет расставаться с братом. Вдруг потом всё будет иначе? Быстро потянув руку с заколкой к своему лицу, он смахнёт непроизвольные слёзы, тихо шепнув. — Я ещё вернусь к тебе, если будешь не против — голос предательски дрогнул, а принц прикусил губу от обиды.

А какой смысл генералу обсуждать с кем-то советника, если они шифруются так, чтоб скрывать отношения и не навлечь гнев принца? Но если советник думает, что никто и словом не обмолвился насчёт симпатичного рыжеволосого, который привлекал взгляд всех, а потом изменился — то это не так. Многие обсуждали, многие втягивали в разговор, генерал лишь отмахивался, что не заметил изменений. За то, что так соблазнительно и возбуждающе кусают — получат шлепок по попе, звонкий такой, с хорошим усилием, оставляя алый след на коже. И советник не был наложником, а был возлюбленным, всегда.
— А тебе никто и не позволит оскорбиться на меня. — новый шлепок с рыком. А потом ещё серия шлепков, где после ладонью скользнут к яичкам. Будут тут обижаться — так начнут любить до самого утра без остановки, чтоб выбить это глупое чувство обиды. На возлюбленных не обижаются и точка.
Арес любил шрамы советника ещё из-за того, что они напоминали ему о той ночи, когда он ворвался во вражеский замок и спас возлюбленного. Ведь перед этим генерал был уверен, что больше никогда не увидит Элгота, мало ли что могли с ним сделать. И какое облегчение он испытал, когда нашёл своё сокровище. Эти шрамы — память о любви. Поэтому их замечают, дополнительно ласкают, не обделяя совсем.
Жар разливается по телу, а мозг отключается полностью, когда Элгот так соблазнительно выгибается. Когда касается губ, разделяя дыхание на двоих. Чувствуя, как кусают губу, как соблазнительно стонут, заставляя ускорить толчки. А синяки оставят, всегда оставляют не в силах контролировать себя, хоть и обещают этого не делать. Мускусный аромат любовника будоражит.
— Ты мне даёшь силы и желание. — прошептал генерал, с удовольствием осматривая свою работу. Да, любовнику очень идёт такая повязка. А рукой по чужому члену будут двигать не долго. Резко отстраняясь, покидая тело любовника. А потом поймают под коленом, закидывая ногу любовника к себе на плечо, чуть удобней развернув Элгота на бок. Арес поймает пальцами основание собственного члена. Чтоб направить его в любовника, упираясь головкой в анус, медленно поглаживая, а затем резко толкаясь. Проникая с громким стоном на всю длину, попутно кусая внутреннюю часть бедра. А затем снова выскальзывает полностью, повторяя процедуру.

На призыв тишины, Лаэрис лишь обиженно надуется. Его королевство, хочет и кричит. Стоически отвечая на тяжёлый взгляд колким и упрекающим за беспечность. — Естественно. — ревностно заметил принц, но уже тише. Да, Арес хорошо защищал, был смелым, верным и ещё тысяча положительных качеств. Но он был наедине с его королём! И это безумно злило. А когда сказали, что не подпускают к себе лекарей — так лишь услышали неодобрительное шипение. Были хорошие лекари в войске короля, он лично двоих выбрал. А пошли рисковать неизвестно куда и даже не позвали по прибытию, чтоб исцелить! Хмыкнув, на последнюю фразу, ощущая как сердце взволнованно забилось. Ведь король мог пострадать сильнее, если бы отряд не выстоял.
— Потерь много? Мог бы прикрыться Финерией, а не дать себя ранить.
Тихий стон удовольствия слетает с губ, когда по все ещё очень чувствительному телу скользит чужая ладонь. Прижимаясь сильнее к брату, с лёгкой дрожью, словно в поисках защиты.
— И делал. — вздохнул принц. Не рассказывая почему так жаждал силы, не сообщая брату, какие ритуалы проводили с одарённым магическим принцем. Ведь тогда его разум и пошатнулся. Отец не тронул снаружи, но душу вывернул подчистую. А его обещание убить брата — сводило с ума. Впрочем, и такими иллюзиями искусно запугивали менталисты.
А может принц намеренно отрицал то, что приходил сюда, чтоб его вызвали на сексуальный допрос и сами всё узнали. Почему и тёрся сейчас бёдрами об пах короля очень ощутимо. Вздрагивая, тут же прикусывая губу, чтоб не застонать слишком громко, когда сжимают бедро, создавая мурашки по всему телу.
Принц вслушивается в ответ стражника, кивнув самому себе, а затем переводит недовольный взгляд на короля.
— Именно, не первый. — упрёком так и сквозило из уст принца. А в зелёных глазах плескалась угроза отшлёпать плетью.
Но сразу же смягчается, когда ощущает жар чужих губ, их нежность, трепет, который граничит с раем. Шумный выдох срывается с губ. Он волновался за брата и очень. Не хотелось подпускать смерть к порогу даже на немного. Тихо засмеявшись, принц прекрасно понял что будет, если продолжит сидеть. Ласковая ладонь скользнула по спине брата. А кончик языка совсем немного обласкал внутреннюю часть верхней губы, шумно выдыхая:
— Я скоро, обязательно быстро закончу. — с неохотой, самой большой мукой, принц таки заставил себя отстраниться. Упираясь ладонями в чужие плечи, со вздохом полным сожаления, медленно приподнялся, чтоб ступить на пол. Однако не откажет брату в созерцании соблазнительного тела. Шагая к своим одеждам, призывающей виляя бёдрами. Чуть скользнув пальцами между ягодиц, чтоб легонько надавить на анус, позволяя сперме стекать по бёдрам и это должны хорошо видеть. Быстрые водные процедуры, где принц нальёт в миску для умывания воды из кувшина, обмакивая в воде ткань — оботрет себя, не сводя глаз с короля. Постанывая тихонько с каждым разом, когда касался там, где целовали недавно. Дразняще так выгибаясь, когда начал мыть между ягодиц. И только после того, как был удовлетворён реакцией короля — спешно оделся, шурша одеждами. Вздохнул. Собрался с силами, направился к двери за которой ждал охранник. На секунду притормозил, касаясь правой руки, золотой татуировки на запястье. Посылая в неё магический импульс и заставляя гореть красным. На коже Элгота проявятся точно такие же красные узоры, как и у принца, а в голове раздастся голос Его Высочества: "незамедлительно жду тебя в тронном зале, к нам прибыл гонец".
Чуть приоткрыв дверь, Лаэрис осторожно протиснулся, лишь мельком глянув на короля. Стараясь прикрыть дверь так, чтоб не видели что там происходило. Глянув с таким недовольством на охранника, сильнее сжав в руке заколку, что не отпускал всё это время.
— Веди.

Сказал бы и чтобы началось: а чего это генерал так о советнике печётся, его какое дело? Разговоров бы стало только больше. И они имели право обсуждать чужую внешность. Там ведь был лишь факт того, что Элгот изменился. Об этом и служанки говорили, и юные оруженосцы, и даже торговцы. Рыжеволосый красавиц был популярен. Поэтому затыкать всем рот — выдать с себя с потрохами. Надоест обсуждать — сами прекратят. Тем более самых болтливых просто убивали. Так что без лишней суеты понимали — много болтать не стоит.
— А зачем тебе вообще повод? — удивился мужчина, даже опешил немного. Чего это вдруг? Понятное дело, что если кого-то обидеть — то сговорчивым никто не будет. — Ты и после плена был обижен. — заметил генерал, как-то ведь всё наладилось. Мужчина лишь задумчиво наблюдает за тем, как выгибаются. Некоторые вещи могут не прощать годами, притворяясь, что простили, поэтому никогда не узнаешь наверняка о чувствах другого.
Зная темперамент Элгота, уже понимали точно: если он и встретит охрану темницы — то очень яростную и ожесточённую. Успели довести своими разговорами. Куда ж без этого. И помнит жестокий бой, когда спасал от этих уродцев, что посмели забрать его собственность.
А над следами синяков он, увы, не властен. На эмоциях самопроизвольно кусает любовника, забывая напрочь, что нужно быть осторожным. Это как сдерживаться, когда облизываешь леденец, его так ведь и хочется укусить.
Конечно, Арес услышал зов и голос принца. Вот только затуманенные страстью глаза говорили о том, что останавливаться никто не собирается. С рыком убирают ладонь от члена любовника, ловят за подбородок, чтоб тут же впиться в губы иссушающим поцелуем. Заставляя приоткрыть рот, генерал в него вторгается, переплетая языки до умопомрачительной отдачи вожделения, лаская, скользя, смешивая слюну. Пока движения бёдер усиливают, снова и снова, с каждым разом ударяя сильнее по простате, не сдерживая себя ни в скорости, ни в напоре. Правда думали, что просто так отпустят? О нет, генерал возьмёт своё во что бы то не стало, со звонким эхом ударяясь бёдрами об чужие ягодицы, ло неприлично хлюпающих звуков. Ощущая тяжесть дыхания, как и его нехватку, когда на новом толчке, быстром и молниеносном, войдут на всю длину, замирая, выгибаясь, с криком агонии отпрянув от губ. Чтоб наконец-то излиться в столь жаркое тело возлюбленного. Потянувшись дрожащими руками к цепям, что сковывают любовника.
— Вот теперь можешь идти, я оставил в тебе частичку себя, чтоб ты не так скучал. — промурлыкал Арес в губы советника, чуть покручивая бёдрами, чтоб ощутили, как хорошо наполнили своей спермой изнутри. И ведь просто так не отпустят, ещё потянутся за анальной пробкой, чтоб медленно выскользнуть, не позволяя сперме вытекать. Проникнут пробкой во влажное анальное отверстие, наблюдая, как покрасневшие мышцы плотно её обхватывают. И только после этого освободят и вторую руку из пут. Выпуская на свободу.
— Ах, да, кожаную верёвочку не снимать. — легонько ударив пальцами по возбуждённой головке члена любовника, засмеялся Арес.

Обиженный взгляд принца говорил о многом, конечно король не подпускает, а доверяет только брату, но это не отменяло того факта, что волновались. Обнимая крепче за шею, Его высочество бурчит в губы короля:
— Я достоин, но ты меня с собой не берёшь. Только я этого и достоин, никто другой. — губы касаются губ короля в лёгком поцелуе, выдыхая тихий стон удовольствия и дрожа лишь от одного такого прикосновения. Ощущая, как низ живота вновь пылает возбуждением.
— Она расходный материал, мог бы и прикрыться ей. Но... какого принца и зачем?  — смотрит Лаэрис с туманом возбуждения в глазах. О да, он знал насколько брат жертвенный и о себе думает в самую последнюю очередь. Поэтому часто злился, кричал от обиды, страшась потерять своё единое сокровище.
Тогда и Морн позволял это делать и с собой, и с Лаэрисом. Ведь прекрасно знал, что разговор о правильности был с двумя братьями по отдельности. Если бы всё так было просто, наверное умный Лаэрис что-то придумал бы. Или его посадили в такой безвыходный капкан, что только позволять и оставалось.
Лаэрис лишь кивает. Возможно именно поэтому он и стремился к власти, зная, что любовь брата к войне абсолютна и никогда он не будет на первом месте. А всякий раз переживать, бояться потерять, изводить себя — не лучше ли отстраниться, чтоб хоть как-то облегчить свою участь?
— Думаешь я знаю за эти важные дела? Заодно и выясню.  — фырчит Его Высочество, намеренно соблазняя брата на ещё один греховный заход. Оставляя после себя желание большего, что будет терзать если не сердце, так пах точно. — А... — немного опешил Лаэрис, когда заговорили о том, кто заходил в спальню. А потом отвел взгляд, кусая губу. Ну бывает, и не только спит, а всякое разное делает: ласкает себя на простынях постоянно, уткнувшись носом в подушку.
Выскользнув из комнаты, охранника наградили суровым взглядом. Ишь, посмел мешать процессу. Но всё-таки шагнул следом, ладно, лучше сейчас разберётся.
— Мы с советником встретим посла в тронном зале. Веди его туда. Надеюсь, он доволен нашим гостеприимством?

— А тебе сильно хочется обидеться? С поводом или без него? — фырчит мужчина. Вот эти самые оставшиеся поклонники и волновали — вдруг кто-то захочет попытаться поприставать. Поэтому нужно слушать: что говорят о внешности другие и кто находит её привлекательной. — Хм, будто ты не рисковал собой. Зато потом стало хорошо, когда мы нашли способ быть вместе.
Да, Арес успел наслушаться в предсмертных муках обидчиков предостережение забирать Элгота, вкупе с безумным смехом, когда понимали по взгляду, что генерал заинтересован в чем-то большем. Ведь если смогли вывести из себя палачей, то и генералу могло быть тяжело.
Следы хотелось ещё и оставлять как метку. Ведь нервы у Ареса были расшатаны многими битвами. Контролировать себя получалось плохо. А тут ещё сам факт того, что нужно скрываться — вообще заставлял выть диким зверем.
Арес знает, что на него будут гневаться, возможно именно поэтому он и нарывался. Прекрасно понимая, что вставляет палки в колёса, но тоже не мог остановиться так просто, не сейчас, когда так соскучился и наконец-то наслаждался компанией возлюбленного. Но реальность была слишком жестокой.
— А вдруг принцу скучно, после новой ссоры с королём он будет рвать и метать? — фыркнул мужчина, замечая, как болезненно шипели, но что поделать, придётся немного потерпеть. Да и вот это соскальзывание с члена тоже не радует Ареса, он недовольно рычит. Наблюдая, как оковы спадают, любовник слишком прекрасен что с ними, что без них. Так и хочется взять его грубо на этом столе и продолжить, вслушиваясь в протесты.
— Ты только обещаешь. — смеётся мужчина, шлёпнув любовника по округлым ягодицам, потревожив покой игрушки. Лёгкое касание к губам, и тихий шёпот: — Удачи, я буду ждать тебя.
Арес отпускает, шагнув чуть следом, чтоб опереться об дверной косяк и начать ласкать свой член рукой, пока любовник собирает вещи. А что, зрелище красивое, ещё и наклоняются в разных позах. Арес шумно выдыхает, он точно дождётся советника, ещё и сюрприз ему придумает.

Принца подпускают, но до замка ещё нужно добираться и желательно не умереть от того, что пару минут назад лекаря не подпустили.
— Я помню. Но это не значит, что я не хочу с тобой. И откуда тебе знать, что только отвлекаться, а не быть уверенным, когда спину прикрывают? — принц в этом вопросе неприкосновенный, он ведь более уверенный, когда брат рядом. И бдительность возрастает. — Тебе понравился мой подарок?
Но Лаэрис приходил, чтоб решить. И услышал признание в любви генералу. Какого это ощущать себя ненужным, когда думал, что всё хорошо? Вот и не решился, подумал, что и так защитит.
— Я знаю, как ты её не любишь, к ней светлых чувств не питаю также. И зачем тебе вражеский принц? — да, обратили, ведь он был похож на молодую версию Мора, только более наивный и это выглядело мило.
— Я принимаю сотни гонцов в месяц. Это может быть кто угодно с новой проблемой. — потому принц и не настаивает, понимая, что нужно королю отдохнуть и поесть обязательно. Он слишком много крови потерял, но сейчас пускай просто поспит. — Хм, сегодня я вполне показал зачем, но могу нагляднее. — послав воздушный поцелуй, Его Высочество покинул покои.
— Хорошо. — холодно и надменно произнёс принц, пускай и довольно улыбаясь. Дожидаясь, пока двери тронного зала распахнут перед ним, чтоб шагнуть на зеркально мраморный пол. Металлические большие чаши с огнём, расставленные по периметру комнаты, освещали чёрный тронный зал. С алыми вымпелами разных родов, служащих королевству. Посреди зала была самая большая огненная чаша, где ярко-красные угли трещали, но не особо горели. Однако жар был ощутим. Золотой трон находился на пьедестале у витражного окна. Принц медленно прошёл к нему, шурша одеждами и занял своё место, горделиво выпятив грудь.
— Ты опоздал. Причина? — безрадостным тоном задали вопрос в пустоту, чувствуя приближение советника.

— Хмм, теперь мои мысли скачут в темпе: как бы поддразнить, но не разозлить? Вот что мне делать? — ага, Элгота с радостью крутили в разных позах, это он верно думает. — Конечно, и я осознано мог лишиться своего местоположения и шёл на риск. Ради другого такого рискового. И нет в мире документов важнее тебя. Никаких. — строго заметил мужчина тоном, не терпящих возвращений.
Вот это генералу и не нравится, что мог потерять любовника, если бы где-то замедлился. Найти труп возлюбленного, когда штурмом ворвался во вражеский укреплённый замок без особого шанса на отступление? Ситуация была бы плачевна.
Это позор для воина — уйти в отставку не умерев в бою. Что он барышня кисельная, которая немного чихнула и в кровать почивать? Нет, он гордый воин и отставка для него — как клеймо прокажённого, несмываемый позор на всю оставшуюся жизнь. Даже травму пережил и пошёл бы весь больной воевать, ведь он гордость рода и самого короля.
— Иногда и принцу просто нужен тот, кто выслушает. — генерал не был в этом уверен, но когда-то слышал, что в молодости Лаэрис был очень разговорчивый, правда потом всё изменилось. И кто сказал, что Элгота не наказали бы, попытайся он от всего избавиться? Тогда игрушек было бы гораздо больше.
К советнику шагнул ближе, выдыхая в загривок хриплый стон от ласк собственной руки, обвивая талию, как только попытаются ускользнуть через окно. Прижмут к своей пылающей груди и на шумном выдохе, вкрадчиво прошепчут на ушко. — Я хочу игрушку в тебе. И вообще очень хочу по-разному. Не задерживайся. — чуть поймав мочку уха, с тихим вздохом мужчина медленно отпустил любовника, позволяя ему уйти.

— А я бы знал, что меня защищают. И убивал бы всех раньше, чем они до нас добрались. — Лаэрис тоже помнил как брата ранили, именно поэтому и корил себя всякий раз когда говорили про войну и невозможность взять его с собой. — Так тебя задело, когда... мм. — принц прикусил губу от досады, но он питомца дарил для защиты, а не для того, чтоб брат страдал. А на подарок действительно потратили много сил, собирая лучше материалы для создания такого питомца. Лелеяли мечту, чтоб вместе кататься верхом на таких прекрасных зверях в захваченных владениях.
— Чтоб её убили в бою. Она сказала: ты очень красив и неотразим, вот бы прислужить. Мне надоело это слушать, служи в бою раз так хочется. — кивнул принц, а потом вопросительно выгнул бровь. — В гарем? После всего что между нами было? Ты меня недооцениваешь.
Бывают срочные вести, хотя обычно гонец не имеет такой наглости, чтоб требовать встречу среди ночи.
— С кем я тут? — принц громко засмеялся. — Во-первых, не с кем, а кого. Лишь ты был сверху. А во-вторых, вы, мой король, можете нарваться на гневную триаду, считая, что я был здесь не один. Сам, и только сам. Мечтая, чтоб всё было так. — бурчит принц на то, что посмели подумать, будто он с кем-то ту развлекался. В покоях возлюбленного! Святотатство. Колким взглядом прожгут насквозь государя за такие слова.

Выдохнув всё своё недовольство и раздражение от того, что его прервали, принц в нетерпении постукивал пальцами по подлокотникам золотого трона.
— Значит я приставлю к тебе того, кто обладает даром телепортации, чтоб быстрее было дело. И... — Лаэрис окинул внимательным взглядом советника, чуть нахмурившись. А потом отвернулся, словно ничего не случилось, пристально выглянув на вошедшего гонца.
— Я настырность не прощаю. И обязательно наказал бы Вас за такую дерзость. Но, если дело не терпит отлагательств — это можно понять. Она уже близко? Я хотел дать ответ по её приезду. Всё в силе, мы ждём принцессу и более того — не спим днями, ночами, чтоб свершилось великое торжество, которое осчастливит два наших знатных рода. Поэтому у меня для неё особый подарок. Асалис и Фольре ко мне!
Принц выждал, пока появятся два мужчины во всём чёрном. Лицо скрывает маска, голову покрывает капюшон. Они молча преклонились перед принцем.
— Эти двое мужчин сопроводят вас, а также прихватят с собой седьмой подарок. Остальные мы ещё доделываем, но вот седьмой готов был с самого начала. Пускай принцесса поспешит, я буду ждать её с нетерпением. — сверкнул изумрудными глазами Его Высочество, переглянувшись с тайными убийцами. Да, и Элгот знал что такое седьмой подарок — это большая коробка, с белым саваном (погребальным покрывалом) внутри и ещё тремя убийцами, что выкручивают свои кости так, помещаясь в узком пространстве, где никто и ничего не заподозрит. Ещё утром принцессу готовы были принять со всем радушием, но сейчас она помеха, причём очень ревностная помеха. Она и мизинца короля не стоит. Пускай умрёт в несбыточных мечтах о том, что теперь принадлежит Лаэрису.
— Мы ведь сможем доставить подарок в целости и сохранности, да Элгот? —  кодовые номера  для подарков  были разные. Первые подарки были для мира, а вот уже после третьего — только война. Правда принц очень редко использовал именно седьмой подарок, ведь его обычно доставляли прямо к жертве. Коробку, а точнее деревянный гроб, скрывали золотые шелка с вышитым узором рубинов. Такой груз сразу телепортировали к заказчику за несколько коротких расстояний. Поскольку Морнэмир предпочитал воевать, то такие якобы мирные подарки не всегда удавалось отправлять напрямую. А жаль. Это так весело.

— Ахах. — громко засмеялся мужчина. — В одиночестве я страдать не буду, тебя с собой возьму за компанию. — многозначительно так намекнули на продолжение всяких страданий после. А то эти государственные дела отнимают любовника, не дают им сполна насладиться. Ну и какая польза от государства, если оно тебя вот так обделяет?
Так шпион и воин — два разных понятия: одни в тени всегда, другой под градом вражеских стрел. Воина можно заменить, главное научиться меч держать, а вот искусного шпиона — нет, там талант нужен. Впрочем, умелого воина тоже сложно заменить, но Арес всегда считал, что должен умереть в бою, как его отец, мать, дед, прадед. Это словно уже традиция всей династии. Шпион должен быть всегда в тени, думать много, рисковать мало. Поэтому Элготу и дома хорошо, нечего лезть на передовую, иначе генерал полезет на пару.
— Ты говоришь прямо как король. Он тоже на это сетует. — покачал головой мужчина, прекрасно представляя нрав принца, доводилось пару раз встречаться, хватило впечатлений.
— А как же немного пострадать? — промурлыкал мужчина на ушко возлюбленному, со вздохом печали отпуская его вершить великие дела. Оглядываясь на свою сломанную кровать с улыбкой.

Лаэрис мало что помнил, он был просто в эйфории счастья, когда лечил короля столь интимно, трепетно, ласково, с прожигающей сердце страстью до истошного крика. Да тут всё позабудешь под такими искусными ласками.
— Я тебя прекрасно понимаю, мне она тоже не нравится, надоела. Элгот спас её от смерти в моём кабинете. Хотя иногда она бывала полезна, даже очень. — фыркнул принц. А потом скользнул по королю не менее задумчивым взглядом. Насколько же нужно любить брата, что прислать ему любовника, или же мишень для ножичков. — Любопытно. Вполне может быть.
Логичный вопрос от короля про игры в постели, или не логичный, а принц очень сдержался, чтоб ничего не бросить в брата от гнева. Спешно покидая комнату с каким-то неясным бурчанием.

Да, Лаэрис знает, что советник любит быть один и знает это очень хорошо. Поэтому и предложил именно такой план, поскольку увидел, что на Элготе камзол сидит не так, как обычно. Да и ткань рубашки, что слегка выглядывает у воротника, немного темнее, словно испачкана. Как будто кто-то вернулся из дальней дороги.
— Хорошо. Ты переодевался? Я помню иную одежду, что-то стряслось. И твои волосы... — холодно, бесстрастно перечислял замечания принц, подперев ладонью подбородок, даже не глянув в сторону советника. Лишь послу был адресован взгляд принца, пока он шёл. Гость не мог слышать разговор двух господ, слишком тихо говорил Его Высочество. —... волосы Элгот, они немного спутаны, будто ты валялся на сеновале. Такие длинные волосы не просто расчесать. Где ты был и что делал? — принц напрягся сильнее. Его недовольство усилилось. Если не доверяешь никому, фанатично уверен, что все враги, начинаешь замечать даже самые малые детали, изменения в одежде или повадках.
Голос посла прерывает беседу с советником. Принц вежливо улыбается, кивая в ответ на приветствие. А затем ждёт, когда Элгот принесёт ему свиток, заодно получится рассмотреть советника с ног до головы и заметить ещё какие-нибудь детали. Как только принесут письмо — магическую печать вскроют, бегло пробегаясь по тексту. Вначале принц вопросительно выгнул бровь, читая содержимое, а затем прищурился, словно не разбирает слов из-за плохого зрения. Потом колкий и внимательный взгляд вновь коснётся красивого лица гонца. А Элгот услышат отголоски мыслей: "...выпотрошу...".
— Ох, даже так, она прибудет раньше. Какая приятная неожиданность. Тогда... ох, я так взволнован. Нам нужно поспешить, чтоб и слуги всё успели, и короля оповестить, дабы он поскорее вернулся. Я так ей благодарен за спешку. Ведь это показатель искреннего желания. Нижайше прошу принцессу простить меня, что не смог встретить её как полагается. Такая ошибка вновь не повторится. Так и передайте ей, с моим поклоном в ноги. — Лаэрис хоть и сидел на троне, но приложив руку к сердцу низко поклонился. Искренне сожалея о случившемся. — Надеюсь подарок устранит вкус разочарования на прекрасных алых губах принцессы, вернее будущей королевы и моей сестры. — подняв мечтательные, полные любви глаза к будущей родственнице, Лаэрис снова улыбнулся гонцу. — Вас наградят за добрую весть.
Вся напускная любезность в миг испарилась, когда голос советника обозначил опасность.
— В чём дело? — взволнованно спросил Его Высочество у советника. Но не дождавшись ответа, в сердце кольнула иная опасность. Окрик, полынный беспокойства и тревоги, слова, что соткали гримасу ужаса на красивом лице принца, заставили сердце пропустить удар.
С кипящей злобой в груди, шипением сорвавшимся с губ, принц вскочил, метнув в сторону письмо принцессы, яростно выбрасывая руку вперёд.
— Гонца под стражу, немедленно. Если это отвлекающий манёвр и он причастен — никому не поздоровится. — а затем развернулся, поймав Элгота за плечо. — Где был, что делал, кто может подтвердить? Если ты даже косвенно причастен... убью. Хоть и дорожу тобой безмерно. Где источник возгорания? Быстро отвечай!

Элгот прекрасный шпион, который служит на благо государства. Вот будь близ принца кто-то другой, нечистый на руку, так вся тайная информация уплыла бы во вражеские королевства. Шпион не только добывает информацию, но и всячески оберегает её. 
— Да, если сильно опоздаешь, я потом наверстаю и буду ненасытным, начну мучить всячески. — шумно выдохнул на ушко Арес. Именно сейчас ему очень не хотелось отпускать, размыкать руки скованные в замок на чужой талии. В данную секунду, он желал забрать себе и будь что будет, лишь бы снова ощутить жаркую отдачу чужих мягких губ, прыткость извивающегося в руках тела. Но увы, долг перед государством призывает к сдержанности. Генерал отпускает, ещё долго вглядываясь в след уходящего любовника. 

Принц никогда не задумывался о силе любви к брату, как и к своей собственной привязанности. Он принимал это как должное, не осознавая той границы, когда чувства начали меняться. Ему казалось, что он любил всегда, просто в один момент, после ряда эротических снов, захотел интимной близости, в отличие от душевной. Гарем был всегда, Лаэрису было жаль убивать тех, кого привозили. Поэтому он посещал их как добрых слушателей, удивляясь, стоило им начать приставать к нему. Но некоторые особенно тяжёлые экземпляры умирали очень мучительно. Конкретно те, кто говорил: вы даже симпатичнее короля, я б и с вами, и с ним... дальше Лаэрис лично отрезал язык, заставляя давится кровью.

Может и логично, что советник готовился ко сну, но принц был очень раздражён и цеплялся к мелочам. Поэтому на Элгота сыпалось недовольство по причине и без. Вот где он ходит, когда хочется закончить всё побыстрее?! Сам принц был очень доволен, вечно бросал взгляд на дверь. Его ведь ждут, он должен принести вино. Сердце уходило в пляс, когда он невольно прокручивал в голове моменты недавней страсти, а тело так ныло, уже успев истосковаться по ласке чужих грубых рук. Скорее, нужно скорее закончить. 
Даже если сейчас Элгот разозлился и высказал бы всё, то принц только кивнул бы, сказал: хорошо, разберись тогда здесь со всем. И убежал бы за вином. Полностью со всем соглашаясь. 

Ответ так и не был написан. Принц лишь сильнее сжал письмо от принцессы. Что-то не так? Это подстава? На замок напали, а гонец отвлекающий манёвр? Неужели, когда писали бы письмо, так палачи нависли бы над принцем? Мало ли какой заговор мог твориться в замке. Слова советника заставили ощутимо напрячься проклиная всё на чём свет стоял. 

— Разберёмся. — рыкнул принц на гонца. Пресекая взглядом любое сопротивление. — Для вашей же безопасности в данную секунду вы будете изолированы, сопротивление сочту за измену. — холодно отрезал Его Высочество, глянул с таким злобным прищуром на гонца, что мог бы его казнить на месте. 
Оставляя гостя на других слуг, принц резко развернулся на месте. Потянулся к Элготу, желая добиться хоть какой-то информации. Скажи, не томи, не мучай. Однако только ладонь коснулась чужого плеча, как вырвалось пламя. Жаром обдало кожу, запах горелой плоти ударил в нос, принц в страхе отшатнулся. Тут же применяя на себе магию диагностики, чтоб понять характер повреждений, но... он был полностью здоров. 

— Что? — с беспокойством глянув на советника, принц не решился его ещё раз коснуться. Однако запах палёного был слишком ощутим, похоже Элгота зацепило. Нащупав в складках своей мантии, флакончик с зельем, Лаэрис поставил его на трон, весь дрожа от волнения. — Знаю, что он вернулся! Элгот уходи от меток, ты можешь пострадать. Это целебное зелье, а я... к королю.
Бросив последние слова, принц развернулся и побежал к покоям короля. Если нужно, то кинется в огонь, чтоб спасти своего возлюбленного, не останавливаясь ни перед чем. Если нужно и сгинет там же, но до последнего не будет выпускать из своих объятий. 
— Стража, бегом, все к покоям короля, источник возгорания там!

Арес недолго блуждал по комнате, заметив, что его рубашка исчезла, а вот чужая вполне себе на месте. Жадно поймав её в ладони, прижав к своим губам и с упоением вдыхая аромат любовника — Арес прислонился к стене, опуская ладонь себе на член, чтоб начать ласкать с громкими стонами. Он излился почти сразу, задрожав от эйфории, кусая ткань рубашки, представляя на её месте Элгота. 
И только Арес отдышался, только собирался пойти на второй круг удовольствия. Как услышал про пожар. Сердце пропустило удар. Элгот... король... принц... что? 
Пришлось действовать молниеносно: натянуть штаны, набросить рубашку Элгота на себя. Быстро повязать платок на лицо, обуться, накинуть на плечи чёрный плащ с капюшоном, покрыв им голову. Затем поймал бочку с водой, что всегда стояла у него в комнате, облил себя водой с ног до головы. Это поможет при пожаре. Пару кинжалов в путь не повредят, несколько зелий тоже. Закончив приготовления Арес выбежал из своей комнаты, в попытке найти источник огня и понять как его тушить.

На то, что кто-то может запросить пощады, Арес лишь фыркнул. Вызов принят! Вот только когда это генерал сдавался, или слушал голос разума, что вот сейчас нужно отступить? Нет, он всегда упрямо нёсся вперёд, поэтому ему неводомо слово «пощада».

Его Высочество не слишком думал о чувствах окружающих. Всегда лишь о своих собственных, поэтому иногда, а может и всегда, был просто невыносим. Его слова впивались по кожу иглой и многим причиняли боль. Поэтому не редко Лаэрис подписывал прошения слуг либо уйти в отставку, либо сменить направленность, сетуя, что они не достойны принца. Он без раздумий их отпускал, или убивал. Так что к чувствам Элгота всегда были очень жестоки. Возможно просто боялись довериться, потому и кололи, чтоб наверняка отстраниться.
А вот так гонец может отвлечь: армию кто-то подкупит, откроют телепорты и пиши пропало, даже с вездесущими метками Элгота. И кто сказал, что Лаэрис доверяет генералу? Впролне мог сдать, вот где сейчас Арес? Чем занят? Вернулся со слабым королём. Чем не возможность захватить власть, пока армия далеко?
Гонца уведут в специальную камеру. Это и не тюрьма как таковая, но и не роскошные покои. Каменная комната без окон. Кровать, вода, уборная, магические лампы освешают пространство. Довольно неплохо для ночлега. Всё-таки принц может и ошибаться, потому не станет выказывать совсем уже непочтение. Не кинул же гонца к крысам в темноту и холод подземелья. Потом гонца проверят менталисты и выяснят всё, что нужно.
Слова принца многих задевали, он не был идеальным, да и угождал редко кому. В политике нужно просто врать и не краснеть, в остальном... а неважно что в остальном. Он уверен, что все предатели и хотят убить его. Психика давно дала трещину. Все враги, абсолютно все, даже он сам себе.
Лаэрис мало что понял из речи Элгота. Ведь слушал не особо внимательно. Его волновал лишь король, ничто больше в этом мире не имело значения. Мысли спутались, как ком черных кошек. На устах было лишь имя брата, к нему нужно поспешить. Не время разбираться с клятвами или ещё чем-то, нужно бежать лишь к нему, возлюбленому. Хоть и сердце ёкнуло на секунду в волнении за советника. Но принц сразу придушил эти эмоции. Нельзя доверять, нельзя волноваться за кого-то, иначе он расслабиться, а тогда сделают больно.
Запыхавшись от волнения, принц спешно прибежал к покоям короля, где был совсем недавно. И Элготы мог бы ощутить, как роем копошатся мысли в голове принца о случившемся, как он волнуется до ужаса напуганный всем происходящим. Лаэрис стоит у охваченной пламенем двери, трясётся от переживаний, кое-как пытаясь анализировать ситуацию. Почему огонь такой странный, что происходит? Это не обычный пожар? Сила брата, но как? Почему? Зачем? Что произошло? И тут Его Высочество осенило. Рана... ну конечно, хоть он и исцелил, это могло дать слабость и тело невольно среагировало, посчитав, что находится в опасности. Потому и вспыхнуло пламя? Или кто-то пробрался в покои короля и разгневал? Принц шагнул ближе, ощущая, как светлые клубы тумана окутывают его силуэт. Нужно что-то делать, срочно. И только он собирался кинуться от отчаяния в языки пламени, лишь бы добраться до короля, как окрик Элгота, его касание, остановили принца. Вздрогнув от прикосновения и отшатнулись в испуге, Лаэрис удивлённо посмотрел на советника. Он снова коснулся его? Приказывали не делать этого, не вредить. Зачем?
— Что?
Не успел Его Высочество сказать что-то дель, как за спиной Элгота возникала огромная тень, что сразу же поймала советника за талию и оттащила прочь от принца. Это был Арес, весь в мокром одеянии, со стекающими каплями воды с капюшона. Ему достаточно было один раз увидеть, как Элгот коснулся принца и рука его воспылала не просто огнём, о нет, это пламя он узнает из тысячи. У него даже языки по другому извиваются. Вот только что происходит, как, почему — разберутся потом, сейчас просто будут удерживать советника подальше от всего.
— Арес. — коротко поздоровался принц, хищно глянув на генерала. А затем обратился к советнику. — Что ты знаешь? Что происходит, почему это происходит? Говори быстро, я вхожу в любом случае.
— Входите? — удивлённо спросил генерал, прямо над ухом советника, мельком заметив ожог на плече. Принц наградил генерала таким взглядом, что сейчас казнит на месте, если ещё хоть слово скажут. Вот только Арес знает силу пламени и мощь. Где провинился советник, что его обжигает — тот ещё вопрос. Лишь лёгкий, короткий жест поглаживания по животу попытка как-то приободрить советника. Но из объятий точно отпускать не собираются, ни под какимми пытками.