Холод — это первое, что ощутил Ноа. Тело было словно свинцом налито, голова гудела как двигатель круизного лайнера, а кончики пальцев на ногах обдавало лёгкой прохладной. Однако средоточие холода, непомерной слабости, будто каждая мышца таяла на кости парафином - находилось внутри. Он устал, как много сил ушло на борьбу с... а с чем он боролся? Ноа смутно помнил, что прилагал какие-то усилия, изо дня в день сцепив зубы, чтоб добиться желаемого результата, но всё сыпалось карточным домиком. Тщетно...
Судорожный вдох был сделан настолько хрипло, как будто лёгким что-то мешало пустить кислород внутрь. Дышать... тяжело было даже это. Противный писк зазвенел у уха, Ноа поморщился от боли, резкого звука, что ударил по барабанным перепонкам. А потом мужчина медленно и неторопливо открыл глаза, часто моргая. Совсем его тело не слушалось.
Картина окружения расплывалась, была совсем нечёткой. Всё белое и светлое - больше ничего. Потребовалось время, чтоб сфокусировать взгляд, но и это не помогало. Кислородная маска покоилась на лице мертвым грузом, Ноа начал дышать всё чаще, резче. Выдавая своими действиями внутреннюю тревогу. А звуки окружения, что поначалу оглушили, начали стихать. Он услышал как пикает аппарат для жизнеобеспечения, как шипит дыхательная подушка - то надуваясь, то сжимаясь. Мужчина попытался поднять левую ладонь, что отзывалась болью от прикрепленной капельницы - слабо упала на кровать. Сделав шумный вдох, Ноа совершил над собой усилие. В попытке поднять ладонь, нащупать небольшой футляр на тумбочке. А потом с тяжёлым стоном, полным небывалых мучений, чуть приподняться на подушке повыше. Так, что длинные лиловые волосы упали на плечи, обрамлённые белой рубашкой пациента больницы. Чуть шатаясь, но постепенно приходя в себя, Ноа осторожно открыл футляр, извлекая на свет линзы. Он давно их носил, сколько себя помнил, потому может надеть даже без зеркала. Стараясь это сделать как можно более осторожно.
Странно, но постепенно движения ощущались более уверенными, руки переставали дрожать, словно забывая отголоски слабости и наполняясь силой. Как будто тело его становится другим, здоровым, как раньше, когда-то давно.
Закончив с линзами, мужчина шумно выдохнул, стараясь осмотреться. Лиловый взгляд, а Ноа хотел именно такие линзы, ощупывал комнату с любопытством. Где он? Как странно, только звуки в голове стихли - пришла пустота и лёгкость. Он не помнил ничего. Может просто выдохся, устал? Себя то он осознаёт. Так куда всё остальное делось? Как давно он здесь? Почему он здесь? Как сюда попал? Вопросы сыпались как из рога изобилия. Мужчина, на вид лет двадцати пяти, модельной и необычный внешности, слишком бледный, явно переживший болезнь и слегка худощав, но не слишком - немного недоумевал. Тихо. А где врачи?
— Кто-нибудь? — голос дал хрипотцу и звучал довольно грубо. Ноа чуть закашлялся, а потом увереннее добавил: — Доктор? Сестра? Ужин?
Немного осмотревшись и не найдя окна, мужчина не мог понять какое сейчас время суток. Может он раньше встал? Потянув к себе ноги, чтоб лучше укрыть их и сесть по-турецки, он чуть вздрогнул. Прохладно. Но такое бывает, когда проветривают комнату. Так здесь кто-то есть? Или... нет? В нетерпении Ноа поставил ногу на холод кафельного пола, в надежде слезть с кровати, тихо шипя, что отдаёт всё это неприятным ощущением.

Тишина... как же он не любил тишину, когда все звуки стихают и ты слышишь лишь голос собственного я. Мерзкий, противный голос, с ехидной хрипотцой, что ломает с каждым новом словом, высмеивая твои пороки. Ноа старался заглушать его всегда: громкой музыкой, общением с кем-то, неразрешимой головоломкой или постукиванием пальцев по поверхности, чем он и занялся сейчас. Пальцы барабанили по простыни, пока взгляд пытался сфокусироваться, было как-то не по себе. Мозг ещё плохо отзывался мысленной активностью, словно в него погрузили кубики льда и он онемел от шока.
Вдох, выдох, мужчина пытался прийти в себя, разглядывая белую простыню, как и все его мысли. Усталость накатила волной, Ноа сдержал себя, чтоб вновь не рухнуть на кровать, в надежде позвал сестру, но... тишина. Столь давящая, до невозможного угнетающая. А потом Ноа растерянно осмотрелся и... было пусто? Внимательный взгляд упёрся в застеленную рядом пустующую кровать. Странно, у него ощущение, будто здесь раньше кто-то был, чей-то голос напоминал о себе обрывистым шёпотом прошлого. «Умер?» — лишь эта догадка посетила Ноа и какая-то гнетущая грусть пронзила сердце, жаль, он хорошо запомнил того... кем бы он ни был. Вот только ничего он не запомнил.
Секунды ожидания текли медленнее застывшей в вечности лавы. Напряжение от непонимания нарастало. Пустота, тишина и холод, гуляющий мурашками по коже. Захотелось скинуть с себя одеяло и закричать: «хватит шутить со мной, довольно!».
Но резкий звук заставил отложить свои планы. Словно миллионы цикад разом затрещали, Ноа прикрыл уши руками и тут же убрал, странно, звук не настолько сильный. Кислород перестал поступать и на секунду мужчина забыл как дышать, судорожно хватая ртом воздух, в панике закашлявшись, подавившись слюной. До боли сжав в кулак простынь, а потом с рёвом раненого медведя сорвал с себя маску, она ему больше не нужна.
Аппарат затих, а Ноа пытался отдышаться, как вдруг новый сюрприз. Свет ослепил, резанул острым ножом по глазам. Мужчина на секунду зажмурился, прикрывая ладонью глаза, а затем услышал голос, что вошёл в душу приятной нотой, словно роса в сухую землю. Звуки, хвала богам, хоть какие-то звуки. Растопырив пальцы и взглянув через них на формирующееся туманное очертание, Ноа сощурился, наклонив голову так, что хрустнул шейный позвонок. И не дожидаясь окончания разговора, напрягся пантерой готовящейся к прыжку, в попытке ощутить работоспособность всех свои мышц и рассчитать силы для рывка. Совершая резкий выпад, вытянув руку вперёд, а второй вцепившись в край кровати  для опоры, Ноа потянется к шарику, чтоб поймать его. И независимо от результата возмущенно потребует ответа:
— Где я? Кто ты? Благодарю, но я не объект. Или помер уже, раз именуют так? — матерную башню вопросов, Ноа решил отложить на потом. Однако напряжён мужчина был до предела, стиснув зубы со скрежетом раздражения. А такое раздражение пленяло его, когда лапы страха душили горло ежесекундно.

Это место было... холодным, каким-то не живым. Будто выстроенная кем-то многоярусная библиотека, где тесными рядами ютятся книги в абсолютной тишине. Ощущение одиночества — самое ужасное из всех, оно поглощает, стирает краски эмоций, даруя только одно маниакальное желание — говорить, хоть с кем-то, чем-то, лишь бы говорить, обозначая своё существование. Если тебя никто не слышит — значит тебя нет. Нов это прекрасно понимал: там, на больничной койке он пытался что-то сделать, сказать, но этого никто не замечал. Ежедневные процедуры, что не имели толка, механическая работа медсестры, слёзы людей, которых он, кажется, знал — мелькали обрывистыми воспоминаниями. Говорить хоть с кем-то было приятно, не так страшно, как провести годы в клетке, под названием — собственное тело. Мозг работает, а остальное... просто смотришь глазами в никуда, мысленно отсчитывая секунды... сто восемь секунд, тысяча триста секунд, миллион двести восемьдесят четыре тысячи секунд. И вместо того, чтоб резко отпрянуть или расстроиться, Ноа коснулся шара, вскрикнув от непривычного и давно забытого ощущения резкой боли. Прижал руку к себе, созерцая ладонь с каким-то счастливым выражением лица.
— А это больно. — расплылся мужчина в улыбке. — Как же давно я этого не ощущал. — эмоции яркие, живые, теснили грудь. Ноа взглянул на голограмму, покосился на шарик, мельком слушая информацию. — Между? Так стало быть это сон, мне часто снилось это между. Но ощущения не были столь... реальными. — чуть повернув голову, Ноа уставился на свободные койки, размышляя о сакральном смысле своих снов, единственном развлечении, что у него осталось.
— Мм? Двигаться? Куда двигаться? — не очень понял мужчина. Обычно его сны заканчивались одинаково — он просто умирал, на этом всё, никуда двигаться не нужно было: или ад, или рай, иного не дано. Постепенно к телу приливал поток расслабления, Ноа даже согнул ногу в колене, опираясь локтем на неё. Он всё больше начал верить, что это сон, не более того. И собеседника он слушал уже без такой паники, хотя губы всё ещё дрожали, пускай не от холода, а от стресса. Неприятно осознавать свою смерть во сне — мистически, пугающе, напряжённо-волнующе, но все равно не хотелось такого исхода.
— Мм, это... да. — печально качнул головой мужчина, а лиловые волосы только сильнее рассыпались по плечам. Указательным пальцем он успокаивающе поглаживал губы, погрузившись в своим мысли, не зная что сказать и как унять дрожь в теле. А ему хоть и неприятно, но он не первый раз умирает с концами. — Если я уже мёртв, то почему в моём теле теплится жизнь? И кто же я сейчас: дух, призрак, сгусток мысли? И чем я стану дальше, раз очутился здесь?

Изначально не ожидали попасть сюда, но райские кущи или комнату с котлами — вполне себе представляли. Ноа мало интересовался иными мирами, загробной жизнью, поэтому ему тяжело давалось понимание всего потустороннего, казалось, будто это просто иллюзия, не более. Рука отвыкла от любых ощущений, движений, всего, поэтому даже лёгкий удар тока очень взбудоражил нервную систему, заставляя шумно выдохнул воздух.
— Вот как, к что тогда является определением сего места? — прищурился мужчина, наблюдая за парящей фигурой. Что же это как не сон? В мире людей нет таких технологий. Тогда как такое возможно?
— Мне воли на движение хватает, но как я пойму направление пути? — Ноа заметил, что данный «субъект», ведёт себя очень странно: куда-то смотрит за спину, где ничего нет, словно взвешивает какое-то решение. Уж больно мужчина был проницательный, да и по сторонам смотрел внимательно, чтоб ничего не упустить из виду. Вдруг это место для опытов?
— Как печально много. — хмыкнул мужчина, опуская взгляд в пол. И правда свет довольно-таки резал глаза, а от плавности переливов укачивало. Да и само состояние было на грани: выброшен на мусорку. — Если моё астральное тело живо, а физическое не особо — как же я смогу найти дорогу назад? Или она будет вести не к моему телу?
Нов как-то даже не додумался узнать о делах своего тела у данной сущности. По ощущениям и слабым обрывкам памяти — прекрасно помнил, как было паршиво, так что нового он явно ничего не узнает.
— Ага, вот как. То есть я должен что-то сделать, чтоб иметь возможность вернуться в своё слабое тело? Лучше рассмотрю другой вариант. В чём заключается полное перерождение? Стану цветком? Посмотреть бы само место, чтоб решать где застревать. — мужчина слабо улыбнулся. — Ничем быть не хочется.
Секундное исчезновение конечно привело к некой тревоге, но Ноа умел скрывать свои слабости просто идеально.
— Кажется в состоянии, во всяком случае ничего не болит. Попробую... — медленно, осторожно, стараясь привыкнуть к ощущениям, мужчина опустил одну босую ногу на холодный пол, чуть зашипев от слишком сильной чувствительности, а потом вторую, медленно, с тяжёлым вдохом поднимаясь. Устремив любопытный взгляд на фигуру, как она делала мгновениями ранее, ведь ощутили пристальный взора кожей. — Куда идти? Хм, моя история? — на секунду Ноа задумался, словно решался на что-то. А потом поймал рукав больничной рубашки, приподнимая его вверх по плечу, обнажая расписанную татуировками, в виде симбиоза двух змей цветных змей в окружении алых цветов, руку. Тату уходила куда-то под ткань, явно имея продолжение на плече, а рисунок распространяться на всю руку, до кисти. — Я — наркобарон, имею образование химика и успешно произвожу высококачественный героин, который имеет хорошую цену на чёрном рынке. Состою в мафиозном синдикате, думаю, если спрашивать про ошибки в жизни, самой первой — было моё рождение от шлюхи бывшего барона, чьё место я и занял, после того как перебил своих старших семерых братьев, в борьбе за власть. Как-то так.  — без тени сожаления ответил мужчина, спокойно поправляя рукав и скрывая тату. Так было нужно, иначе не выжить, а свою судьбу он не выбирал.

— Между... ось... — задумчиво произнёс мужчина, стараясь хоть что-то понять в этом всём. Вроде бы его мыслительные процессы не утратили былой силы, однако и верилось во всё с трудом. Вдруг, от долгой болезни, он утратил разум и спятил, а это всё его галлюцинация? Шизофрения? Кажется, кто-то из предков страдал этим и часть гена может передаться по наследству. Или нет? Больной разум способен на многое, поэтому на всякий случай мужчина уточнил: — Как понять, что я не безумен и это всё не плод моего воображения, а именно смерть?
Спросил мужчина с надеждой, всё ещё щурясь от мерцания фигуры, поскольку видел он её действительно хорошо, даже слишком, аж глаза резало чёткостью. Припоминая, что в последнее время зрение его начало подводить. Но вдруг выдохнул шумно, осознав ещё один вопрос:
— Почему именно Ось и... другие? Я не буду один?
На следующие указания последовал лишь кивок, с таким же хмурым выражением лица. Воспоминания всплыли словно утопленники из глубоких вод после шторма. Где Ноа наблюдал за тем, как беременная жена брата просит пощадить хотя бы детей, не губить невинных, не брать грех на душу. Но тогда его душа не внемлила мольбам, ладонь напряглась, а пальцы без единой заминки нажали на курок пистолета. Прогремел выстрел и наступила тишина.
— Да, моя душа направит, в ней я нисколько не сомневаюсь. Не раз прислушивался, посмотрим, что она выберет в этот раз. — слабо кивнул Нов, снова замечая взгляд собеседника направленный куда-то назад. Это начинало немного волновать: что там могли видеть такое? Ясно, что мир другой и иные здесь правила с мистической основой, но как раз таки непонимание этих правил немного тяготило, невольно чувствуя опасность.
— Вот как, это удобно. Иногда я слышал невероятные истории, как вставали и излечивались после долгой болезни, но никогда в такое не верил. Хех, кто бы мог подумать, что обернётся всё так. — кривая улыбка тронула губы, а ладонь потянулась к затылку, в растирающем движение, словно болела шея. Но сейчас она болеть не могла, что свидетельствовало больше о привычки, чем о необходимости движения. — Эти условия очень сложный? За просто так ничего не бывает, а тем более такой ценный ресурс как жизнь и время.
Слабость правда ощущалась, однако не такая губительная как раньше. Больше с непривычки, после стольких дней в лежачем положении. Ноа внимательно осматривал себя с ног до головы, послушно шёл следом: то выпрямляя руки, то сжимая в кулак или разминая пальцы. Снова наслаждаясь свободными движениями своего тела, со слабой улыбкой. Сосредоточенно рассказывая историю, которая уже не имела никакого смысла, как выброшенный лист календаря. Он прожил жизнь и она закончилась, вроде должен опечалился этим фактом, но в груди было такое чувство безразличия, словно потеряли и не ценил то, что имел, а потому не слишком расстроился. Вот только когда появилась папка, Ноа замер, нахмурившись сильнее. Что за шайтанские фокусы?
— Хм, при жизни мне никто не говорил столь разумных слов. — кивнул мужчина, взглянув на профиль собеседника. — Как вычислить ошибку, что для этого нужно? Путём исключения и долгого копания в воспоминаниях? Которых у меня не слишком много.

— Что может убедить? Хм, и правда. Насколько я помню, здорового от больного отличат то, что первый умеет любить, расходоваться жизнь и не винит себя понапрасну, а второй — асоциален, замкнут и не видит счатье, когда оно есть. Если я с вами говорю и меня это не напрягает, наверное, я здоров.  — задумчиво произнёс мужчина. Эта характеристика здоровых была очень странной, учитывая в каком мире они жили, так и вовсе не останется тех, кто способен любить или радоваться. — Их слова имеют почву,  иллюзии бывают слишком реальны, а поверить в что-то страшное могут только сильные, особенно поверить в свою смерть. Остальные отрицают всё сущее, пугаясь того, что есть силы помощнее их крохотной душонки.
С одной стороны Ноа хотел посмотреть что там такое в его мире происходит. Плачет кто-то за ним, страдает? Они его навещали, грустили, но каждый в душе думал о смерти обременяющего тела, чтоб властвовать самим. Забывая, что Ноа как раз таки умел удерживать власть, а не только радоваться ей. Так что в какой-то степени ему всё равно что там творится. Подох? Ну и ладно.
— Неплохо. — кивнул мужчина, чуть надув губы, словно собирался с мыслями. А вопросов то у него и нет. Чего? Как? Дела нормально? Только такие проскальзывали в голове. А остальное душа должна подсказать? И как тут спросишь? Вы не слышали зов души? Страненько всё получается, очень страненько.
— Осталось ещё понять свою ошибку. — не весело отозвался мужчина, чувствуя что это может занять годы, а он без понятия как тут течёт время. И нужно ли... — Я буду испытывать голод или какие-то потребности? — неожиданно осенило мужчину, когда он похлопал себя по груди, ощущая себя неимоверно здоровым, даже лёгкий пресс вполне себе ощущался, а не дряблость мышц.
— Или просто боятся признать, что убитая корова прокормит кого-то, как и действия убитого человека не навредят кому-то. Но у них абсолютно все хорошие и невинные. — Ноа шёл следом, остановившись у двери, обернулся  назад, чтоб взглянуть на свою койку, а затем посмотреть на ряд других пустующих. — А они когда-нибудь были заполнены все или только поодиночке? — почему-то этот вопрос интересовал, но для чего он его задал — не ясно. Босыми ногами Ноа продолжал идти по открывшемуся коридору каждый раз звонко шлёпая ступнями. Снова растирающим движением потирая шею. — Значит спрошу других за алгоритм.
Следуя за проводником, Ноа заметил как отворились двери, являя миру незнакомцев, от чего дрожь пробежала по телу. Он так давно не видел скопления людей, как непривычно. Да ещё и в больничном халате явно глупо выглядит, учитывая, что у него даже нижнего белья нет. Что ж, пускай так, он не для того чтоб нравился, а для того, чтоб выжить. Ступая в новое поколение, мужчина продолжил растирать шею, бегая взглядом от одного, к другому объекту. А затем на секунду направил хмурый взгляд на проводника. Он назвал их объектами, не субъектами? Как-то это... в стиле обращения к лабораторным крысам. Больше всего внимания привлекла девушка, что зашивала ногу. Запах крови навевал приятных воспоминания, да и само шитье раны, его так тоже зашивали, когда пуля рассекла бедро.
В тон девушке, что обратилась к нему, Ноа поздоровался не менее ледяным взглядом, глянув так хмуро, словно сразу провозглашая себя лидером над всем сущим, стараясь других подавить своим влиянием.
— Добра. Не подскажете свои алгоритмы поиска ошибки за спасибо, или нужны более выгодные условия? — напрягся мужчина. С голографической фигурой общаться было легче, а здесь люди, такие как он, со своими тараканами и прочими опасностями. Если есть шанс превратиться в ничто — значит вполне себе кто-то захочет погубить собеседника и после жизни. А если это так, он не будет ждать у моря погоды, а начнёт обороняться первый. Ведь голограмма сказала, что тело должно быть в порядке после пробуждения и после воскрешения. Значит вон та рана полученная лоскутной барышней была приобретена здесь.

— Странный — это моё извечное клеймо. — хмыкнул мужчина: то ли с гордостью некой, то ли с отвращением. Ноа всегда был уверен, что рождается человечество больное, слабое и неспособное, а ума так и не набирается за всю жизнь. Как существование червяка — только и делает, что землю роет, больше там ничего нет. — Вот как. Посмотрим, что сможет увидеть слепец, который только что и правда пробудил своё зрение.
Ноа и не гадал кто, где, что думает о его слабом теле, мужчина знал наверняка: его мысленно похоронили. А отключать от аппаратов не будут, создавая видимость, что он ещё жив, пока сами грызутся как гиены.
— Разумно, но и плохо одновременно. Поскольку где искать воду, еду, да и прочие нужды, слишком сложно сообразить. Как здесь это работает? Всё имеет свою цену и нужна плата, так? — безрадостно подводил итоги мужчина, устало выдохнув. — Ситуация, так ситуация. Что ж коль времени мало, то терять его точно не стоит.  — хотя Ноа всё ещё сомневался, что даже если он всё сделает, ему на блюдечке преподнесут чудо и оживление в здоровом теле. Сказок не бывает, если только там не убивают кого-то.
Вот только если одна ситуация, влекла за собой другую, значит и его «воскрешение» должно на что-то влиять. Здесь кроется основная загадка: если его судьба на что-то влияет, он должен очнуться в любом случае, чтоб запустить цепочку событий. Тогда есть ли смысл что-то делать? Или если он ни на что не влияет — значит всё обман и его используют просто так.
— Вот как. — задумчиво произнёс Ноа и погрузился в какие-то свои думы. Исключение из правил: поможет ли ему такое исключение в чем-то? Если он уже появился вопреки правилу, может это знак как стоит действовать и нарушать эти правила?
А как только показались остальные посетители здешнего места, мужчина ощутимо напрягся, безмолвно включая ауру «не подходи, а то убью». Прекрасно понимая, что всем это до лампочки, поскольку и так мёртвый, но от старых привычек не избавишься. Окинув внимательным взглядом комнату, ещё и обернувшись назад на всякий случай, Ноа впился взглядом в дополнительный шарик, что значил помощника.
— Что может помощник и в чём поможет? На что мне рассчитывать?
Ноа взглянул на голограмму, обращаясь к ней, не мешая незнакомке себя рассматривать, пускай, сейчас он безоружен, так что не должен вызвать опасения, хотя он уже привык к иному. Столь холодный, как и был, взгляд вернулся к незнакомке.
— Я только прибыл, у меня ничего нет, но если скажут где добыть, возможно, появится что-нибудь кроме «спасибо». — за шариком нагнулись, с недоверием коснулись его, а как поняли, что током не бьётся — взяли в руки, сжав хорошенько. Проверяя насколько он крепкий и можно ли его запустить в кого-то, чтоб отбиться от нападения. — Эта вещь считается за что-то кроме спасибо? — мужчина вновь обратился к светловолосой, чувствуя мягкость взгляда, но не доверяя ему. Чем ласковее кто-то — тем больше ему нужно.
— Меня зовут Ноа. — уточнил на всякий случай мужчина, глянув на собравшихся и кивнув на предостережение. Вот только советует это друг или враг? Исследуя пространство внимательным взглядом, Ноа наблюдал за всеми, каждым, всё больше напрягаясь внутри. Никто ведь не поможет и не должны, потому нужно думать самому как выбираться. Лязг цепей заставил насторожиться, а появившийся из тьмы мужчина хоть немного был похож на окружение Ноа. Кивнув ему, в лёгком знаке приветствия, стараясь не отводить взгляд от его лица, а пристально изучить. Лишь после этого Ноа шагнул в сторону розоволосой, чтоб кое-что уточнить, а заодно проверить реакцию того, кто в цепях. Лишь шикнув немного на шипящего, мол, спал, так спи, тут проблемы поважнее.
— Что за договора и в чём подвох? Почему не стоит? — интересуется мужчина, коротко и быстро, на одном дыхании проговорив вопросы. От ответов девушки будет понятно: либо она добра и заботится, либо глупа и уже вляпалась в эти договора с невыгодными условиями. Поскольку соратника с договором удобнее заиметь, чем человека вообще без каких-либо гарантий.

— Всё странное, если смотреть со своей точки зрения. А если с чужой... хм, тоже странное. Замкнутый круг. Может в пределах нашего мира такая нелогичность как раз таки нормальна. — пожал плечами мужчина. Он был уверен, что говорили о нём, а оказалось — нет. Тоже странно, как и само место, ситуация, всё и сразу.
— И где сходить в туалет? — задумчиво произнёс Ноа. Пока это его естественная потребность. — Где брать еду? И какие есть места для добычи? — вопросы начинали скапливаться в лавину, но не мог же мужчина сразу ими огорошить. Пока узнает основное, а там уже посмотрит. Слишком мало информации, слишком непонятна ситуация. Если он останется здесь — это навечно? Не лучше ли выбрать здоровье и вечную жизнь? Но явно и у этого есть своя цена.
Шагнув в комнату, осматрев незнакомцев, Ноа мрачно заметил, как его проводник куда-то испарился. Поматросил и бросил. Вот такие они неземные сущности. Потом Ноа поднял шарик с пола, ощущая прохладу и некую досаду. Потрусил шарик, в надежде хоть какой-то ответной реакции, мужчина лишь шумно выдохнул, с каким-то недовольством.
Уже более расслабленно, не так враждебно, глянул Ноа на блондинку, когда она начала говорить. На секунду закатил глаза к небу.
— Каждый судит по своим принципам. Понятно, что меня ждёт в конце сотрудничества с вами — заработать вместо вас, а мне ничего не достанется. Верно? — кривая улыбка рассекла лицо, громкий хмык сорвался с губ. Может девушка и не оказалась враждебно настроенной, да только Ноа слишком был недоверчив, оскалиться он быстрее, чем пойдёт на компромисс. — Коль дали, значит для чего-то нужно. Пускай и остаётся.
А вот на тёмный взгляд этого с цепными висюльками, Ноа ответил точно также. Глянув пронзительно, с нависшей тенью над глазами. Играть в гляделки он тоже умеет, нечего его брать на слабо. Медленно шагая в сторону лоскутной девчонки, на секунду мужчина замер, увидев блеснувший след скальпеля. Ага, оружие, ему бы пригодилось. Но заминка была короткой, Ноа уже выбрал путь и шёл к нему до конца, даже если скальпелем перед глазами махать будут.
Обернувшись на подскочившую блондинку, чего это она так волнуется, Ноа наблюдал сцену нежности, где усыпляли... какого-то мужика? Пускай куча одеял и шевелилась, может там ещё кто-то был, мужчина лишь отмахнулся. Хотя и почувствовал внутреннее напряжение, опасность, но когда это его останавливало?
Да и боязнь паренька в цепях заметил. Что-то уже не поделили со спящим?
— Были. Но разве сюда прибыли не умершие люди? Откуда взяться таким способностям? — фыркнул мужчина, какими-то отрешённым и безразличным взглядом уставившись на девушку.
А потом, глянув через плечо на светловолосую, Ноа лишь покачал головой. Или все больные, или косплееры, или сошли здесь с ума. Иначе это невозможно было объяснить.
— Пить хотелось, а водички не нашлось, так душа подошла? — небольшой смешок вылетел из горла и тут же прекратился, вернув лицу былое серьезное выражение.
— Если мы мертвы? То куда дальше умирать? Или после смерти здесь — снова проснусь в палате и всё повторится сначала? — покачал головой мужчина, всё ещё чуть тормоза шарик в руке, не давал он ему покоя. — Рад знакомству Лиа, рад знакомству Аргат, рад знакомству "это Лима" — секундная заминка, чтоб вновь рассмотреть спящего. — Рад знакомству спящий красавиц Шахс.
Монотонно всё проговорив, мужчина вновь повернулся к лоскутной.
— Так как активировать это штуку? И как выбираться?

— Или полностью уничтожаем своё прошлое, забывая, считая пережитком былых дней. Забывая, что умный учится на чужих ошибках. И ошибки прошлого прекрасное подспорье для этого, но зачем? Все дураки и только они умные, у них такого не случится. — напряжено выдохнул мужчина, с раздражением, повернув голову в другую сторону так резко, будто ему кто-то залепил пощёчину. Видел таких слишком часто и ни к чему хорошему это не приводило.
— И где я могу найти свою комнату? Других? — задумчиво посмотрел Ноа на проводника. Каких таких других? Что это вообще значило? Холодным мурашки волной прошлись по телу, заставляя на секунду волоски встать дыбом, а на выдохе мужчина успокоился. Это оговорка... или мистическое место полнится чем-то неизведанным. Конечно дальнейших объяснений не последовало, кто б сомневался. Мужчина лишь покачал головой, ну да, с ним нянчится на детали не будут.
— А как верно? Расскажешь красивая? — фыркнул мужчина глянув на эти клыки — ну и что? У него тоже кол в штанах имеется, но он же им не светит. Замечая, как там нежничают со своим возлюбленным, Ноа решил не смотреть на эту ваниль, даже в мире мёртвых чувства никуда не делись. Хотя они оба рогатые, родственники может?
И Ноа смотрел на парня даже приветливо, если б был неприветливый совсем — не смотрел бы. А так здоровается, по-своему правда, но здоровается. Попутно наблюдая и гадая: почему этот в цепях помогает? Выглядит очень мрачным и неприветливым.
— Вот как, значит суть. И твои цепи — это тоже твоя суть? — вопросительно выгнул бровь мужчина, бескультурно показывая пальцем на такое звонкое украшение.
А там уже и на светловолосую обратят внимание, немного передразнивая, а что, суть у него такая.
— Значит ты поглощаешь чужую суть, любопытно, и не жалко их? — спросил Ноа, понятно, что не жалко и женщина представляла угрозу. Но что давало ей это поглощение? Сам бы Ноа тоже так смог бы? Но неожиданно его осенила мысль. — А какие бонусы моя суть получает после подписания контракта? Явно не малые, раз риск так велик?
Когда начал подниматься рогатый, Ноа напрягся, чуть попятился назад и смолчал, коль так странно шипят. Попросту было непонятно кто перед ним, в каких тут все отношениях и почему только здесь удобный диван, поэтому мужчина решил не вмешиваться в это всё.
Услышав объяснения насчёт шарика от Лии, Ноа кивнул, но использовать не спешил. Помощник ему сейчас не особо нужен, да и вдруг за это вздымается какая-нибудь плата или типа того.
— Выбрать проводника? Это как? Из чего? Из кого?
Новый вопрос парня с цепями отвлек, заставил нахмуриться, Ноа прекрасно помнит, что для лучшего взаимодействия лучше помогать с едой, тоже всякое приносить, хоть ему было и чуждо это. Но в данный момент хотелось какой-то тишины, собраться с мыслями. Поэтому топая босыми ногами, чувствуя, как пальцы уже чуть замёрзли, мужчина отправился следом за Лимом, со словами:
— Помогу, заодно посмотрю на кухню.

Ноа фыркнул — какие все деловые — наблюдая за тем, как его бросают в неизвестной компании очень странных людей. В этот момент мужчина ощутил какую-то внутреннюю пустоту. Его мать также бросала, бежала за отцом в надежде угодить ему, да так надоела, что он перерезал ей горло на глазах мальчика. Было так много крови и так... спокойно, словно кто-то протёр грязное стекло и ничего не осталось от следа эмоций.
— Вот как. Значит делаешь всё сама? Независимая женщина. — чуть скривился мужчина, ведь не очень понимал, о чём идёт речь. Как будто ступал в тумане и гадал где споткнётся. Чем же тогда эта дама занималась на самом деле? И почему ему сразу сказали остерегаться её?
Сам Ноа не знает всей правды о том, кто является родственником или нет. Да, возможно это было бы странно, чтоб сути родных погибали одновременно. Но и проводник говорил: поодиночке мало кто появляется. Быть может один мир? Одна история? Поскольку он бы точно ни кого не утешал, а убрался подальше, чтоб разбирались с проблемой те, кто разбудил. Мужчина наблюдал внимательно за этой картиной, ведь сказали, что спящий красавец. Любопытство брало верх: за что считают красивым? Нужно изучить такой феномен, ведь Ноа не очень понимал в красоте, или так ему казалось, поскольку общепринятая красота — была какой-то фальшивой, не хватало естественности. На что ему всегда отвечали: ты ничего не понимаешь.
Немного поглаживая пальцами бровь, словно улучшая мысленную активность, Ноа рассматривал парня в цепях и реакцию девушки на это. Странно, почему она пыталась перевести тему? Что не так с этими цепями? И что является сутью? Вряд ли предмет стал сутью, если ты умер в нём или вместе с ним. Хотя... может и так? Пока мужчина лишь наблюдает, чётко понимая каких вопросов следует избегать.
Вновь повернувшись к светловолосой, кивнул. Нейтрально ответив:
— Я так и понял. — он знает таких, сам подобный. Если попросишь — будет, но цена высока. А подводные камни так остры. С одной стороны эта дама прекрасный вариант, именно по взаимопониманию, сделкам, договорам, но с другой — подставит первой. — И что обычно просили в... таком месте?
А потом вновь послышалось шипение, на что Ноа вытянул руку вперёд, изображая знак стоп и чётким, уверенным голосом проговорил:
— Э нет, я не влился ещё в компанию, оставьте силы на удушение для следующего раза. И мы ещё не договорили.  — на всякий случай сказал мужчина, зная, что сейчас душить не собираются, но и позже не стоит, здесь дела люди и, видимо, нелюди решают.
А как только Аргат поднимется со своего места, бессовестно соблазнительно покачивая бёдрами, красуясь прелестями в плену красивого белья, — Ноа лишь вздохнёт с каким-то сожалением и отведёт взгляд в сторону. Красива, бесспорно, но и опасно соблазняться на такую.
— Хм, а наставник выбирается один раз, на постоянной основе? Или можно поменять?
Спросил мужчина, уже успел убыстриться, следуя в сторону кухни.
— Если бы я знал, где это сделать — то хотел бы, но я не владею данной информацией.
Коротко проговорил мужчина, ступая на опережение, чтоб добраться поскорее до еды. И ничего, что он сверкает полуголым задом, там маленький разрез сзади и всё хорошо закреплено, не особо видно, если не всматриваться во время движения, и не наклоняться.

— Констатация факта, не более. Может, мне нравится деловые женщины. — серьёзно кивнул мужчина. Пока его осматривали во всю, он даже покрутился на месте, чтоб хорошо всё было видно, если это так необходимо. Ноа ещё подумает кого нужно остерегаться, как знать, сегодня ты хищник, а завтра уже тебя. Так что он не спешит бояться того, о ком толком ничего не знает.
Поэтому лишь гадают, не делая чётких предложений кто и откуда, а также кем приходится. Мир новый, правила в нём тоже. Вдруг эти все люди плод его фантазии? Или ещё что? А может самого Ноа не существует и он также чья-то фантазия. А вот что все не простые... что ж, не часто встретишь рогатых, а тем более зашивающих себя. Слишком непростые.
Ноа понял, что про цепи лучше не спрашивать, тему похоронить и забыть, поскольку триггеры если возникают — то этими цепями потом начнут объяснять всё не самым лучшим образом.
— И какой смысл в любви здесь? Все равно рано или поздно расстанетесь. Да, и почему самому не завоевать. Иначе это не любовь, а так, жадность. Про возвращение обратно мне объяснили. Но, какое удобное желание. Можно вернуть обратно к пыли, не уточнили ведь к какой форме это самое обратно. А многие считают, что мы родились из глины и прочего, прочего. — сказали, разглядывая бесстрастно шарик, снова его потормошив. Больно нравилось это делать.
— Значит временно, понятно. — кивнул мужчина, мысленно подмечая, что пора валить, вот только некуда пока деваться. Слушая разговор двух приятелей про сломанные кости и объятия, Ноа, совсем не стесняясь, решил уточнить: — А кто лечит сломанные кости или они так и остаются?
Смех был даже приятный. Но как-то в груди кольнуло. Давно он слышал смеха близ своей кровати, только гадкий плач, панические крики и мрачная атмосфера. Как же это надоело. А здесь... хоть что-то поживее было.
Повернувшись к Лиа, мужчина кивнул.
— Но тогда мне нужно выбрать тщательно и поговорить. А также из этого следует вопрос: какая вам выгода в том, чтоб быть моим наставником? Не люблю быть обузой. — покачал головой Ноа. — Не слишком люблю менять коней на переправе, но хотелось бы избежать конфронтации, если в случае выбора общение не заладится.
И всё было бы ничего, можно было бы спокойно дойти до кухни. Как неясное чувство тревоги резко ударило в грудь, а звон цепей усилился. Секунда, другая, и неожиданно для самого себя Ноа сковали так крепко, что не выбраться. Он выдохнул судорожный стон возмущения, дёрнувшись во всю. Но хватка была слишком крепкой. Возгласы ругани только хотели сорваться с губ, как вдруг коснулись лиловых волос и мужчина замер, громом поражённый. Давно забытое тепло чужого тела, прикосновения, что заставят вздрогнуть с ощутимой ноткой волнения. Шумный вдох, с не менее громким глотком слюны, ознаменовали новое волнение, когда тело вздрогнуло так сильно от чужого голоса, что цепь зазвенела, а шарик в руке чуть захрустел от сильного нажима. Слишком близко, будоражит, и Ноа сильно реагирует. Но, понимает, что слабину давать нельзя, слепо подчиняться тоже. А потому повернёт голову назад, чуть оскалившись в подобие улыбки, скажет:
— Спасибо.
Шагнёт в сторону, как только отпустят, якобы направляется в сторону своей комнаты, но остановиться, так и не дойдёт до неё. Наклонился, чтоб поставить шарик на пол. И тут же начнёт стаскивать с себя медицинскую рубашку, что закреплена сзади кнопками. Без каких либо проблем полностью оголившись. Показывая, что тату со змеями уходят не только ниже пояса, а вполне себе хорошо так скользнули по ягодицам, причём объёмные тату. И заползли куда-то между ягодиц. А вот что там красуется впереди и как далеко там змеи ползут Ноа не покажет. Сразу скрыв то место куском ткани, охватив талию, закрепляя на бёдрах рубаху, с эдаким вырезом на правой ноге, что уходит в пол. В таком виде отправится на кухню, прихватив с собой шарик.
— Что ж, штаны на мне, считай одет. — ещё одна констатация факта, ну и что, подумаешь голый торс, он более чем одет, летний стиль.

То, что Ноа мог привлечь внимание какой-нибудь своей выходкой — он знал, но как-то совсем не ожидал того, что на него будут смотреть все. Без задней мысли сделал это движение. А взгляды направленные на него заставили немного вздохнуть. Он слишком давно не был в компании кого-то, и чтоб смотрели так, тоже не привык. Потому на секунду, словно ледяной пот прошиб давних, забытых ощущений.
— Хм, для такого есть рука — и любовник, и любовница, и голову не морочит. Безвольная игрушка слишком скучна. — отмахнулся мужчина, ему такие глупости не нравились. Трофей должен быть завоёван, иначе это не трофей, а так, заимел какую-то вещь и всё. А препятствовать возвращению, поставив себя выше всего — глупо. Ведь однажды найдётся тот, кто также захочет подчинить. Карма настигнет и кукольник сам станет игрушкой. — Хм, я понял принцип этого прохождения, благо, решёток здесь нет, или я чего-то не знаю?
Ноа прекрасно себе представил мясорубку, которой вот так перемалывали через узкое ситечко. Не повезло тем, кто загадывал желание. А если у блондинки богатый опыт — то её очень сложно будет перехитрить на какое-то желание выгодное для себя. Поскольку и ежу ясно, Аргат попытается добиться своей выгоды.
— Правил? А где-то есть список или можно их озвучить? Коль я здесь, хотелось бы узнать. Деваться некуда. — что странным образом шипят, как змей, Ноа конечно заметил, ещё и что язык какой-то необычный тоже доглядел, но стоял далеко, не смог присмотреться, разве что мельком. Но чтоб быть змеем нужно ещё что-то, помимо шипения. Поэтому мужчина трезво рассудил: просто такая манера речи, а не ещё что-то. Как знать, может кто-то умирал со змеями, или в теле змеи. — А в каком направлении лазарет? Вдруг мне пригодится, или не... мне. — хмыкнул мужчина, коварно улыбнувшись каким-то своим светло-кровавым воспоминаниям.
Ноа понял, что умереть можно, но не будут же на него просто так кидаться, иначе была бы уже бойня с порога. Значит и здесь есть свои условия. Или моменты провокации.
Повернувшись к Лие, мужчина в удивлении выгнул бровь.
— Астральному? Это та штука, которую я видел? — неопределённо покрутив рукой в воздухе, Ноа на что-то пытался намекнуть. Правда потом так красноречиво хмыкнули, что мужчина слегка напрягся и нахмурился. — А смогу стать наставником когда-нибудь?
То, как его касаются цепи, да вообще кто-то касается и это не вызывает привычной боли — удивляет. А такая интимная близость, ощущение тепла слишком кружит голову, даже заставляет пошатнуться. Ведь ответная реакция изголодавшегося по ласке тела слишком ощущается, невольно начинает давить в паху, а тело слабеть. Отдаваясь в чужую власть. Потому, когда отпустят, Ноа попытается скрыть свою «радость», чтоб рукав рубашки спрятал всё складками.
— Тогда и одеваться незачем, всё нормально, раз смущать не буду. — довольно отозвался Ноа, ему и голышом не стыдно, но попа явно будет мёрзнуть. Удобно всё зафиксировав, Ноа шагнул следом, попутно рассматривая коридор, по которому они блуждают. Перекатывая пальцами шарик, о чем-то задумавшись. И лишь мельком рассматривая эти странные цепи, что будто плывут, а не волочатся, как должны.
Проникая на кухню, мужчина осмотрелся, желая знать, что на ней есть ещё. Вообще сам факт таких комнат, что появляются при касании — очень интересный и безумно фантастический эффект. Ещё обязательно нужно поэкспериментировать со своей комнатой. Остановившись неподалёку, заглянув через спину в холодильник, мужчина сощурился.
— Ты вел на кухню, а я голоден. Но если я задам вопрос о подробностях, где меня прервала Лиа, разве ты не разозлишься? Мне интересно, что значит суть и почему у одних она такая, а у меня ничего особенного. А так нет, я не думал спрашивать, просто... — в животе предательски заурчало, он был голоден, возбуждён и надо хоть что-то из этого утолить. —... ну, ты понял.

Ноа хорошо знал силу таких вот желаний. Видел, как его труд — наркотики, меняли абсолютно всех людей. Они забывали всё человеческое, прислушиваясь лишь к желаниям плоти и своего удовольствия. Убивали, крали, продавали детей — всё ради заветного порошка. «Ну и ладно» — думал Ноа, это не его, а чужие желания. Если они не могут себя контролировать — он не причём. Всего лишь поставщик «счастья». Из своих желаний у него было только одно — выжить, правда и это сбылось странным образом.
— И что из этого много понравилось? Чтоб я не гадал, а тоже посмотрел. — Ноа приглядывается к бокалу. Интересно: кровь там или вино? Замечая, что другой беленький как-то явно боится холода, раз так кутается.
— Получается каждому можно по правилу? Вдруг и мне положено. Всегда нравилось правило с голыми четвергами.  — усмехнулся мужчина, помахав ладонью, мол, пошутил, не обращайте внимания. — Как мне кажется, у любого плохой характер, особенно если он недоспал. Вредно для организма резкое пробуждение, были случаи, что от такого умирали. Хмм, а где комнаты управления? Чтоб я случайно не зашёл. — серьёзно кивнул мужчина.
— Говорят, змея тоже жалит, если её потревожить, как знать, может вы в чем-то похожи. Без обид сказано. — спокойно проговорил мужчина. Да и тоже кивнул, мол, понял, где находится лазарет. Задумавшись о своём появлении, вновь взглянув на шарик. Как-то это появление вызвало неприятное чувство безысходности и грусти. Он умер и это не изменить. Тихий вздох сорвался с губ, а шарик сжали сильнее. Когда-нибудь он отомстит, непременно.
— Хм, а мы как муравьи? За которыми наблюдают. Я б сказал социальный эксперимент, но если судьба многих затрагивается — явно что-то другое. — пробубнил задумчиво Ноа. Не совсем понимая весь этот высший замысел. — Мне очень важно вернуться, поэтому не знаю насчёт этого.
Многим может не нравится такое сближение, ещё и власть над чужим телом, движениями. Но Ноа не из робкого десятка, если вторгается кто-то вот так, то можно быть готовым к расправе. Однако сейчас плохого не делают, да и явно Ноа проигрывает эту битву, поэтому остаётся ждать нужного момента, кто же знал, что этот момент окажется довольно притягательным.
— Если б я хотел уйти — так бы и сказал. Зачем увиливать?  — удивился мужчина. Как раз таки ему было легче в компании, поскольку это компания хоть что-то объясняла. А так останется один, в неизвестном месте, с неясными правилами. Один он лежал много дней в своём недвижимом теле. Без возможности поговорить, только наблюдать. Прекрасно понимая, что страшнее одиночества, пустоты и тишины — нет ничего на этом свете.
Только Ноа увидел холодильник, он шумно сглотнул. Наконец-то продукты, наконец-то еда. Не капельница, ни пюре, ни ещё другие способы. Губы задрожали, а глаза чуть блеснули он влажных слёз радости, что так и не упали с ресниц. Жадно потянувшись к яблоку, поймал его и тут же с силой впился в сочную мякоть, кусая так жадно, так томно постанывая от удовольствия, что наконец-то его зубы кусают что-то. Захлёбываясь и чуть закашливаясь от обильного наполнения рта яблочным соком.
Положив шарик на одну из полок золодильника, чтоб потянуться к чему-то другому. Вот только не успел, взгляд приковало шуршание одежды, звон ремешков. Никак Ноа не ожидал, что ему устроят вот такой короткий, но вполне себя объясняющий многое стриптиз.
Шумно сглотнул слюну, дожёвывая остатки яблока во рту, пускай и опешив на несколько секунд, Ноа шагнул ближе. Рассматривая узор шрамов и какие-то чудовищные цепи, что вживлены в тело. Подойдя почти в плотную, касаясь кончиками пальцев шрамов на спине. Ноа, в тон недавнему знакомому чуть отводит волосы в бок, не выпуская яблоко из рук, а потом шумно выдыхает на загривок.
— Но как такое возможно? Это... — «бесчеловечно», хотелось добавить, но коль миры разные, может так просто принято. — Болит?

Ноа не стал расспрашивать более и настаивать на ответах. Если вкусы разные — то конечно. Хотя он не интересовался про других, а конкретно про Аргат. Это тоже метод изучения — узнать вкусы своего оппонента и понять, совпадают ли они с твоими или вы совсем разные. А если разные — взаимопонимание сходит на нет. По плотности жидкости Ноа догадывается что там, а потому прищуривается. Это где взяли... хотя проводник что-то говорил, будто вкусы могут удовлетворить каждого, как и потребности. Хмм, необычно.
— Мм, вот как, удобно диктовать свои правила.  — тихо засмеялся мужчина на такое навязывание. Понятно значит, кто тут главный, очень удобно будет с ним сотрудничать. Правда, если получится.
— И кто владеет разрешением? Что за другие места?
Вслушиваясь в чужой смех, Ноа даже смутился, вроде он ничего такого не сказал, но остальные словно знали больше чем он сам. Видимо схожесть со змеем не простая, хотя, кажется и само имя символизирует змею или что-то подобное, он уже слышал о таком. Но явно всё узнает со временем, поэтому не спешит лезть, хоть и увлекается змеями, не просто так у него тату на груди именно с ними. Правда пока смущает груда одеял, что двигается вместе с блондином. Это он такой большой и сильный? Как странно.
— Не приятно быть частью эксперимента, но что поделать. Подумаю над наставником, если это и правда необходимо. — как-то неохотно согласился мужчина. Всё-таки здесь народ специфичный, ещё съедят, а он и не заметит. Неприятно чувствовать себя слабее всех, а что-то Ноа подсказывало, будто так и есть. На вопрос Лиа про возвращение мужчина заметно вздрогнул, побледнел, окинув девушку хмурым взглядом. А потом на выдохе, попытался выгнуть губы в подобие улыбки, но получалось плохо. — Утюг забыл выключить. — рассказать он не мог, духу не хватало просто вспомнить, а говорить тем более.
Верно, Ноа ощущал, что владея такой силой — можно погубить, однако ему не делали больно. И чувство нежности от грубости он отделял хорошо, поскольку именно грубость преобладала в его жизни больше, редко сменяясь чем-то... вот таким.
— Логичное, но я в одиночку уже в своей коме насиделся, належался, заскучал. — кивнул мужчина. Он помнил тишину, он помнил скуку, когда созерцал днями потолок, помнил мольбы, чтоб произошло хоть что-то и ожидание заката, когда этот кошмарный день закончится, придёт сон, а там... он может не просто ходить — летать! Поэтому одному быть не хотелось, только не тишина.
Яблоко было столь сочным и прекрасным. Вытирая ладонью сок стекающий с подбородка, Ноа прикидывал что будет есть, как будет есть и сколько. Всего побольше! Однако научный интерес побеждал весь голод вместе взятый. Шагнув ближе, прикоснувшись кончиками пальцев к истерзанному телу, оглаживая с каким-то жестом сочувствия. Ведь его шрамы скрыли тату, иначе он бы ничем не отличался от Лима. Взглянув на рубец, что украшал лицо, болезненно скривившись, словно понимает каково это выносить такие мучения.
— Звучит слишком варварски. — покачал головой мужчина. Даже он, когда делал наркотики, хотя бы создавал мир иллюзий, пускай на время, пускай губительный, но хоть какое-то призрачное счастье. Ноа также смотрит пристально, пока его пальцы касаются мест соединения цепей с кожей, чувствуя разницу температур. — Вот как. — сложно было сказать что-то другое, сложно было вообще подобрать слова. Потому Ноа поддался вперёд, легонько коснувшись губами металлических скоб. Так делала его мать, когда совсем плохо было. Этот жест был единственным проявлением нежности и Ноа запомнил его, стараясь передать без слов свои сожаления. А затем сделал шаг назад, всё-таки тем кто пережил боль — не очень нравится такой близкий контакт.
— Будешь яблоко? Иди ещё что? Я хочу есть, думаю, могу приготовить что-нибудь. Кстати, а как утолять иные потребности? Если мне нужны плотские утехи, что тогда? Мне сказали, будто удовлетворят всё, но я слишком сомневаюсь. — недоверчиво фыркнул мужчина.