— Просыпайся...

Чей-то звонкий голос, словно колокольчик, клокотал над ухом. Но сон был крепким и не хотел выпускать своего хозяина из объятий. Юноша лишь дёрнул плечом, укрылся с головой и решил себе тихо, спокойно спать дальше. Однако в следующую секунду одеяло было наглым образом стянуто вниз, а голос говорящего прозвучал над самым ухом ещё громче:
— Скорее иначе нас отругают! Вставай бего-о-ом!

Зажмурившись от слепящего солнечного света льющегося из окна, под гомон голосов юноша таки открыл глаза, выдохнув неимоверно тяжело. Он толком не спал, ворочался всю ночь, путаясь в ворохе мыслей и переживаний. Сегодня особенный день, он впервые будет танцевать лично для Его Высочества наследного принца. Не просто развлечение для султана, вместе с другими наложниками, а личный... фаворит? Чем чёрт не шутит. Пока он только получал в награду лишь украшения, нежные поглаживания, когда приближался к султану. Он ловил на себе томные и заинтересованные взгляды, но всегда проигрывал интригам дворца. Красота ещё не всё, нужны связи и хоть какое-то влияние, чтоб стать фаворитом и разделить постель вместе с самим султаном, или принцем. Но ему повезло. Распорядитель гарема увидел в юноше нужный проблеск соблазна, а значит... это значит, что наконец-то появился шанс быть не только прислугой, а получить защиту и покровительство. Ведь сейчас ты не больше чем товар, который могут вышвырнуть в любой момент. Но с недавних пор всё изменилось, когда он встретился с принцем в саду. Короткий разговор, но столь насыщенный и интересный, чужое внимание так льстило и смущало. Румянец не сходил с щёк ещё долгую часть дня, да и последующей ночи, когда юношу выбрали как танцовщика на следующий вечер. И только в его сердце поселилась радость, как и страх пронзил душу острым клинком. А что будет дальше? Ведь если он сделает что-то не так, его просто...

Ладонь касается шеи, растирает с усилием. Его могут казнить в любой момент. Пускай он и живёт в замке слишком долго, но так и не смог привыкнуть к вездесущей опасности каждого действия, неосторожного слова. Нужно всегда быть начеку в этой адской клетке, змеином серпинтарии, где каждый готов ужалить и проглотить без остатка. Тяжело вздохнув, юноша медленно приподнялся, длинные белоснежные волосы заскользили по плечам, завесой скрыли лицо. Юноша прикусил губу, он не спал, совсем, и это будет заметно в движениях, словах, действиях. Но ошибка так непозволительна, он не имеет права даже на дрожь, что сейчас сковала тело.

— Эй, снежок, ты собрался целый день валяться, может мне к принцу пойти вместо тебя, а то растаешь лужицей от волнения. —
Громкий смех других заложников резанул по ушам.  Снежок — так его называли за нехарактерные в здешней местности белые волосы и бледную кожу, и правда, он был тощим, хрупким, но в меру изящным. Было белым всё,  даже ресницы обрамляющие золотые, как пламенные искры, глаза. Вдобавок лисьи уши и хвост, тоже диковинка, но султан любил что-то такое... мерзкое, как говорили многие. Похожее на собачонку, зверушку, что должна есть с пола, но почему-то пляшет под музыку самому султану. Кто ему только не хотел отрезать уши или хвост, нь каким-то чудом пронесло, хотя попытки и были.

И вот сейчас под улюлюканье старших наложников, он должен собраться, хорошо поесть, отрепетировать вечерний танец ещё с тремя наложниками и подготовить себя к ночи развлечений во всех смыслах, переодевшись в красивый наряд. Если повезёт и его выберут для ночи, иначе его уделом будет просто наблюдать как развлекаются другие. Впрочем, иногда лучше наблюдать, ведь зная как истязает третий принц своих наложников... к горлу сразу подкатывает тошнота.
— Лилиум. Ты всё ещё спишь? Мне поколотить тебя за опоздание? — проревела словно медведь, главная управительница гарема, хмуро поглядывая в сторону юноши.
Лилиум, имя дарованное ему как символ чистоты и непорочности, но долго ли он будет таким оставаться? Юноша наконец-то встал и пошёл готовится.
День прошёл быстро, как в тумане. И вот юный лис ступает осторожным шагом, в сопровождении охраны гарема, вместе с другими наложниками направляется в покои принца.
Музыка лилась рекой, смех и песни соединились воедино, когда наследный принц поймал его за руку, притянув к себе ближе, чтоб коснуться подбородка и...

— А-а-а-а! — истошный крик разнёсся эхом по коридору, отразился от стен и до дрожи прошиб тело. И после этого крика какой-то туман окутал голову.
Лилиум смутно что-то понял в этой суматохе. Их поймали, куда-то тащат, охрана, что должна была их защищать сейчас валяется окровавленным трупом под ногами и мешает идти. Крики ужаса продолжают вонзаться булавками в барабанные перепонки. Кто-то бесцеремонно толкает в бок, хватает за запястье. Кто-то из наложников в страхе жмётся ближе под тяжёлое дыхание страха. Босые ноги испачкались в крови, в горле сидит тошнотворный ком, тело пробивает холодным ознобом, а глаза невольно щипает от солёных слёз, что текут по щекам при виде этой ужасной картины.
Кровь... везде одна лишь кровь, груда безжизненных тел разбросана то тут, то там. Сердце выпрыгивает из груди, когда Лилиум видит советника близ... юный лис не решается смотреть в сторону трона, там сидит что-то нехорошее, замечая труп великого государя под чужими ногами. А вон и принц неподалёку... несколько мгновений назад он ещё улыбался и касался тёплыми пальцами щеки. А сейчас...
Чужой громкий всхлип раздался у уха, наложники прижались к Лилиуму сильнее, ведь он хоть и был довольно юным, но внешне выглядел зрелым, со звериным взглядом и высоким ростом. Именно такой рост и давал выигрышную позицию для танцев, дело в пропорциях тела, высокий танцовщик всегда изящнее низкого.

И вот он, Лилиум, стоит потупив взгляд в пол, в чёрном, полупрозрачном лёгком одеянии, что мерцает звёздным блеском, как ночное небо. На нём золотые украшения из звонких монет, что чеканят музыкальный ритм при каждом шага. Грудь едва прикрыта лоскутом ткани в виде буквы V, спина практически обнажена, пышные и воздушные штаны похожи на облака. На лисьи уши заерепили бирюзовые серёжки. Лёгкий и прекрасный образ, до которого никому нет дела в этом театре кровавых пьес.
Гадкий чавкающий звук наполняет комнату, когда губят советника этой державы. Всё становится ясно, вот кто предатель. Легче от его смерти не становится, а тело содрогается от страх так, что приходится зажимать рот рукой, лишь бы не закричать.

— Нас убьют... — слышится чей-то шёпот.
— Боги, что нам делать? — совсем близко кто-то тихо заплакал, и общая атмосфера обречённости и отчаяния стала ещё сильнее, словно пригвоздила к земле.
Лилиум сейчас отчётливо понимал, что ему осталось жить секунды, мгновения. Ведь что будет дальше? Он присоединиться к трупам? Либо захватчики изобьют его до смерти, поглумятся над телом и скормят собакам? Он боялся раньше, но настолько осязаемый страх он испытывал впервые. Даже уши прижались так сильно к голове, словно и вовсе их не было. Голос чей-то девушки был панически тихим, кого-то волокут на новую казнь? Вот сейчас его накроет чем-то нехорошим, если вновь на его глазах кого-то убьют. Живот скрутило в тугой узел, внутри раздался собственный громкий крик: «нет, прошу, не нужно, остановите это безумие!».

Шаг вперёд, рука поймает неоткупоренный бутыль с вином. Кости будто крошатся от молота страха, от чего-то болят и их словно выкручивают. Дыхание тяжёлое, глубокое, невольно вдыхая это ужасный запах крови. Ещё один более спешный и суетливый шаг вперёд. Убьют? Ну и пусть, но лишь бы быстрее, чтоб не видеть уродливое окружение из мёртвых тел. Ещё один шаг в сторону трона. Откупорить вино, выставить ладонь вперёд, сформировав её лодочкой, чтоб вылить туда вино и тут же поднести к губа, отпить, показывая, что не отравленное. Сделать это всё не поднимая глаз, лишь немного кланяясь, чтоб проговорить негромко:

— Ваш кубок опустел, великий государь. — паника в голосе выдаёт волнение с потрохами, по ладони стекают остатки вина, вкуса на губах он не ощущает, они словно покрыты пеплом. Новый шаг вперёд в какой-то безмолвной мольбе: «убейте поскорее».
Непонятно на что он надеялся, когда так опрометчиво поступил. Но стоять и смотреть, ждать своей смерти? Лучше сразу испытать все мучения и боль, чем ожидать этого и сходить с ума, ведь это тоже пытка, самая жестокая. Поэтому сейчас он идёт к новому правителю, в надежде, что его прирежет кто-то из охраны за такую беспечность.

    Он бредёт словно в тумане, не разбирая дорогу, чувствуя, как пятки немного скользят по мраморному полу и тут же липнут к нему кровавой грязью. Неприятно. Чавкающий, хлюпающий звук разрезаемой плоти предателя, заставляет содрогнуться пуще прежнего. А сердце, будто камнем падает куда-то вниз и, кажется, перестаёт биться от терзающего его страха. Неприятно. Но что делать? Лилиум знал этого советника, его глумливые шутки и похотливые взгляды, но лишь глазами он жадно пожирал всех, никогда не касался кого-то из гарема. Теперь ясно почему. Слишком осторожен, ждал нужного момента, чтоб обрушится коршуном, когда власть перейдёт к нему. И где теперь его трон, золото и територии? Ради того, чтоб пасть мешком плоти у ног нового и безжалостного правителя? Глупый советник, познал быструю смерть, Лилиум даже завидовал ему. 
    Танцовщик наблюдал за девушкой мельком, он настолько погрузился мыслями в перспективу грядущей смерти, что почти ничего не замечал, толком даже не мог разобрать звуки, они слились в какую-то единую какофонию. Шаг за шагом, он взращивал надежду, что вот сейчас его остановят, вот сейчас накричат и рубанут со всей силы орудием от злобы, а его хрупкое тело не выдержит этой пытки. Но почему-то ничего не происходило. Он шёл и шёл, огибал охранников и чувствовал на себе их колкие и пронзительные взгляды. 
    И только послышался щелчок оружия извлекаемого из ножен, только смерть ласково обдала тело холодом так, что Лилиум даже не успел опомниться, как вдруг всё закончилось. Чужой голос словно вывел его из омута мыслей, горло защипало болезным ощущением. Что случилось? В недоумении юноша моргнул один раз, потом второй, чуть качнул головой, мельком глянув на то, как убирают оружие. Когда они вообще успели? Почему-то чувство страха куда-то улетучилось, на секунду Лилиум ощутил покой, да и состояние шока заставило его мыслить трезво. Он тупо уставился на ножны оружия, из-за которого шею невыносимо щипало и жгло. Больно. Это как... когда они успели и так быстро... вот значит как умеют воины. Первое время танцовщик не двигался, просто замер и смотрел на оружие, вообще теперь не понимая что делать, чувствуя как кровавая капля ползёт по шее. Он думал о смерти, желал её, но жизнь не игрушка и просто не будет. Его даже по щелчку пальца не убьют, похоже... будет очень тяжело. 
    Золотой взгляд прошёлся по тем, кто чуть было не убил его. Пересекаясь с глазами захватчиков в немом укоре. «Как жаль, что вы меня не убили, как жаль...» — говорил он тихо про себя, зная, что даже этой милости недостоин. 
    Как вдруг новый крик заставил попятиться назад, чуть не выронить вино от неожиданности, наблюдая за тем, как появился новый труп. Как? Почему? Должно было быть наоборот, а не вот так. Он здесь должен упасть мёртвым, но не кто-то другой. Ну почему так не везёт. Ещё он хотел сказать что-то на замечание о том, что кто-то плохо выполняет свою работу, но испугался и промолчал. Не ему сейчас спорить и защищать кого-то. 
    Шумно выдохнув, в попытке успокоится лис обратил свой взор на того, кто назвал его забавным. И... улыбнулся ему. Мягко, нежно, без тени ненависти или чего-то ещё, как улыбаются искренне дети, при виде кого-то желанного. Видимо сказался стресс, ведь первой мыслью было бросить гневный взгляд, однако... что это даст? К смерти точно не приблизит, а вот те кто часто улыбаются - наскучат быстро, ведь это явно не та реакция которую ждут, не тот страх каким питаются. Лёгкий поклон господину, показывая, что понял его намеренья, однако у него сегодня на вечер планы умереть, поэтому обольщаться не стоит. Хотя... быть может ему помогут умереть, если спровоцировать?
    Под крики нового пленника, под накативший неожиданно приступ тошноты, когда услышал властное «садись» и указание куда. Лис лишь нервно махнул хвостом. Может, если сесть на труп - то будешь ближе к смерти? Сделав шумный глоток, Лилиум осторожно, почти на носочках подошёл чуть ближе и со всей присущей ему грацией осторожно сел на труп, стараясь найти точку опоры. Учитывая, что ноги и так еле его держали, это было как нельзя кстати. 
    — Мягко. — неожиданно для самого себя и очень тихо произнёс юноша, удивившись этому. Люди такие мягкие? Трупов он не сильно боялся, ведь живые гораздо страшнее того, кто уже мёртв, да и мертвецов видел не первый раз. Пару секунду Лилиум пребывал в прострации, а затем вновь сложил ладонь лодочкой, налил в неё немного вина и отпил. — Не отравлено. — как-то глухо произнёс лис, стараясь не смотреть на правителя. Невольно смакуя вино, оно сейчас ему очень нужно.
    Обхватив вино двумя руками, чтоб точно не упустить, Лилиум потянулся к чужому кубку. Между прочим поворачивая голову, чтоб посмотреть на происходящее. И тут же резко осознавая... это что? Торги? От страха расширились глаза, а уши вдруг встали торчком. Они с ума сошли? Это же принц, как можно им торговать это... 
    — Я... я... пришёл послушать вас, Ваше... — заикаясь сказал юноша, не зная титула нового правителя он замялся. Вроде, Величество нужно говорить? И эта заминка вышла боком. Рука дёрнулась, вино удалось поймать, оно чуть не выскользнуло, но пару капель пролилось прямо на руку правителя. — Ой. — выдохнул лис и сильно задрожал, быстро завертел головой в поисках хоть чего-то чем можно вытереть... хотя чем тут вытрешь, или с трупа брать, или с себя, но его одежда столь тонкая, что не впитает жидкость. Поэтому быстро поклонившись, юноша лизнул ладонь мужчины куда попало вино. Явно не придумав ничего лучше. А затем тихо прошептал не поднимая головы:
    — Пришёл послушать вас, Ваше Величество. Узнать что за торги и какую жемчужину дворца вы ищите. Я могу подсказать. И... налить ещё вина.

    Мягкостью чужого тела под своими бёдрами немного напрягала. Казалось, что лис совершает какое-то святотатство, восседая на бывшем правителе. Мельком поглядывая на то, как кровавые разводы украшают трон теперь уже иного владыки. 
    «Разве он не испачкает одежду?» — пронеслась шальная мысль в голове. Но тут же лис одёрнул себя, стараясь не думать о том, что здесь везде грязно. Как отмыться от крови? От страха, что пропитал воздух своей тяжестью. Дрожь по телу становилась всё сильнее, а ноги невольно начали подрагивать и едва дёргаться в судорожных спазмах. Нужно успокоиться, просто успокоиться. Но как? Если шея всё ещё щипает от недавней встречи с охранниками. Лилиум бросил на них короткий взгляд. Они ведь наблюдают за каждым его действием? И если им покажется, что собираются навредить - станут ли разбираться? Или сразу голова с плеч? Явно второе.
    — Лично я бы не травил. — произнёс тихо Лилиум, опустив голову в покорстве и прижимая дрожащие уши к голове. Он лично бы точно не стал, а вот кто мог что сделать по пути. Бывало и сам несущий вино не знал про отраву, а затем был виноватым. Да и наложники низкая валюта, их легко можно заменить, а подставить тем более. Вот только... а что дальше? Губы сжались в тонкую полоску, а мир внутри перевернулся. Что дальше? Он надеялся на быструю смерть, а сейчас сидит живой. Это как-то не совсем то... что делать? 
    Лис дрожал от страха и в лёгкой панике осматривал комнату, стараясь это делать незаметно. Что теперь вообще делать? Вся его смелость ушла на приход сюда, а теперь так страшно, что и умирать уже желания нет, а резко хочется жить. Эмоции так захлестнули, что танцовщик чуть не заплакал от досады. И мог бы не сдержаться, как вдруг дёрнулся и в ужасе поднял глаза на мужчину говорившего про кол. Это ведь ужасная пытка, жертвы корчатся на этом инструменте и истекают кровью. Такое лучше никогда не видеть, но неужели они решили сделать это здесь?! При всех? И новый правитель это позволит? 
    «Спокойно, спокойно, не смотри туда, просто налей вино» - но руки так предательски дрожали. Лис вылизал пролитую жидкость, чуть нахмурившись, когда царапина на шее дала о себе знать. Нервно ожидая приговора и наказания, которого почему-то не последовало. Как вдруг лис замечает, как чужие пальцы коснулись его пряди. А? Как давно? Что? Невинным жестом просто наматывают прядь на пальцы, и всё. Конечно танцовщик напрягся, но попытался придать себе расслабленный вид, якобы рад такому жесту. 
    — А... — хотел было что-то сказать Лилиум, но промолчал. И правда ведь, лукавит, зачем это отрицать. И вот когда его притянут ближе, заставляя в страхе распахнуть глаза и уставиться на собеседника внимательным взглядом, прижимая к своей груди вино. Лис лишь слабо кивнёт, не совсем понимая ситуацию. Душу? А и правда, так безжалостно убивая всех подряд, наверное, может только человек без души. — Где... — облизнув пересохшие губы, продолжил лис, дрожа от нервного напряжения. — Где же вы её обронили?
    Как только его прядь отпустили, танцовщиц потупил взгляд и аж заметно выдохнул от облегчения. Его пугал этот новый правитель, пугал до чёртиков. И новые слова зазвучали в голове, мужчина просил порекомендовать убить или... 
    Лис не успел додумать, как на него каменным градом устремилась словесная брань, от которой он лишь беспомощно прикрыл глаза, опуская голову ещё ниже, пряча лицо за завесой белоснежных волос. 
    — Ах, ты! Мерзкая падаль! Значит заодно со всеми, служишь и виляешь хвостиком новому хозяину. А мы пустили тебя в наш гарем, в свою семью! — так кричал кто-то знакомый. Кажется это была женщина, мать кого-то из принцев? Сейчас весь страх пленницы улетучился, она плакала и сыпала ругательства, обвиняя кого-то во всех смертных грехах. Видимо ей терять уже было нечего. — Грязный ты снежок, продал всех нас. Хорошо танцевал небось на крови моих родных?! — изысканная леди так смачно харкнула в сторону лиса, что слюна почти долетела до ног. 
    Лилиум лишь тяжело вздохнул, не обращая внимания на женщину, хоть её слова и очень больно ранили. Он тихо произнёс:
    — Полезен... а что для вас будет полезно?

    — Решился ли я пробовать... — чуть поднимая голову, лис посмотрел каким-то задумчивым взглядом. А затем, немного привстав, убрал ладонь от бутылки с вином. Тонкие пальцы, с аккуратно подстриженными ногтями тянутся к чужой щеке, к коже правителя. Чуть замирая на долю секунды, позволят коснуться или нет? Отрубят руку? Ничего быстрее истечёт кровью. В одно лёгкое и невесомое мгновение лис подхватит большим пальцем почти засохшую каплю крови с чужой щеки, тут же опускаясь на место. Притягивает к своим губам палец, слизывая кровь. Именно в этот момент внимательно, без тени страха, даже с какой-то тяжёлой угрозой посмотрят на собеседника. — Я многое не боюсь пробовать.
    Тут же отвернулся лис, после того, как договорил, лишь мельком поглядывая, как накручивают его прядь на пальцы. Способна ли грубая рука воина ощутить их мягкость? Вряд ли. Если не вырвали с корнем - уже хорошо.
    — Те, кто используют медленно действующие яды - уверены в завтрашнем дне и своих силах. Сомневаюсь, что кто-то сможет позволить себе такую уверенность сейчас. Значит только быстродействующий. — бесстрастно повторил Лилиум. Он то храбрился, то замолкал дрожа от страха, не в силах совладать с нервной системой. Конечно он очень надеялся, что его первым вынесет яд, но вот неудача... вино не было отравлено. — А если там всё-таки долгодействующий яд. Разве не прекрасно, значит я умру в любом случае через пару дней и не посмею вас тревожить более, да и кормить не нужно. Романтично было бы умереть в один день, но, кажется, вам это не грозит, как я понял. — поклонился танцовщик, словно выражал благодарность за ещё несостоявшуюся смерть. 
    Может смотреть на арену можно, но это не так легко как кажется. Наблюдать такую картину обречённости, где в скором времени окажешься ты сам. Да и что лис мог подумать про кол? Разве бывают другие колья для пыток? 
    Лис понимает, что занимает у ног место пустышки, что вполне себе радует, иначе умереть быстро ему не дали бы. Поэтому сейчас важно соблюсти баланс, где и не прогонят сразу, и не пожелают мучить долго. Подгадать момент для быстрой смерти от рук... да хоть кого-нибудь. 
    — Продали? — удивился танцовщик. — А душа ценная? — в глазах загорелась надежда купить себе свободу. Правда тут же угасла, нет, быть не может. Вот только прядь скользит между чужих пальцев, а тело пробивает озноб, когда лис понимает, что правителю громко. Танцовщиц накрывает чужую ладонь своей, чуть сжимает. Рот открывается сказать что-либо, а полные глаза мольбы уставятся на правителя. И... он не сможет вымолвить ни слова. Что он скажет? Что попросит? Ничего не в силах дать взамен, да и было бы ради кого просить что-то. 
    Этот чавкающий звук, пронзительный крик женщины разрывает барабанные перепонки. Лис склоняется к трону, прижимается к нему виском, дабы подавить нахлынувший приступ тошноты, что чуть не выворачивает желудок. Тяжело и шумно выдыхая, танцовщик содрогнулся в последний раз, пытаясь прийти в себя. Слушая приказ нового повелителя. Так нужно рассказать. Вновь сделав глубокий вдох, Лилиум бесцеремонно припал губами к горлу бутылки и опрокинув её, сделал несколько глубоких глотков. Прежде чем чуть закашляться, от нехватки воздуха. 
    — Значит опираются на внешность. — что хорошо знал юноша, так это то, что внешность прежде всего сексуальный интерес. А значит это самый важный критерий. — Хм. Тогда моя рекомендация будет такова: красивые и покорные - это девы в зелёных одеждах, они юны, но опытны, сделают всё что требует самый извращённый ум. Весьма искусны в аспектах любви. Те, кто в жёлтых одеяниях весьма строптивы, там и на нож недолго напороться, но они способны на любую низость, а в азах любви их техники очень необычны. Те кто в алых одеяниях, больше защитники и борцы, вот от них точно не будет покорства. Кто носит синее - поэты, книгописцы и музыканты, очень образованные люди, но пугливые и слабые здоровьем. Кто одет в золото - это знать, либо любовники султана или кого-то из высших чинов. Пурпурное одеяние - прислуга императорской семьи, могут сделать любую чёрную работу и очень выносливы. А те кто носит чёрное - верные последователи первого принца, от них лучше избавится, как можно скорее, они очень опасны и попытаются погубить себя и всех вокруг, поскольку владеют тайными заклинаниями. Проще говоря: чернокнижники. — поговорил лис, почти на одном дыхании. Напрягаясь до предела. Вдруг уловка сработает, вот он весь в чёрном. Сам подошёл, значит опасен, осталось только убить. А его уникальный звериный вид заставит напрячься и поверить в то, что лучше избавиться от него и не рисковать.

    Лис смотрит внимательно, с интересом. Да, его никто не просил приносить и пробовать, вот только сейчас пробуют совсем не вино, и касаются кожи того, кого пробуют. Возможно намёк на пробу был в другом. 
    — Первое правило выживания — не доверяй никому. Ваши сомнения могут иметь под собой твёрдую почву, что дарует вам уверенность, но никогда нельзя знать наверняка. Вдруг в какие-то доли секунды решили послать меня и убить вас. — проговорил танцовщик, наблюдая за лаской чужих пальцев, скользящих по волосам. — Смерть тоже особое искусство, а собственную смерть не доверишь кому-то малознакомому. — уклончиво отвечает лис. Сейчас прямо признаться о своём желании смерти будет очень большой ошибкой. — Вы смотрите и я смотрю. — снова уклончивый ответ, без отрицания или согласия. Ведь сказал уже, что пришёл посмотреть шоу, глупо будет отрицать это. 
    Нет, интереса не проявляли, лишь беседа, ничего более. Поэтому сейчас танцовщик не сильно надеется на нового правителя, а пока высчитывает возможности умереть от рук кого-то другого или найти кого-то достаточно глупого, чтоб... сбежать? Тихий вдох срывается с губ. Нет, сбежать точно не получится. Не в нынешних условиях, а это очень печально. 
    — И что же вы попросили взамен? — навострил уши юноша. Интересно же, чего могли желать, когда и так хватает силы и мощи, чтоб взять всё, что душа пожелает. И да, становится очень плохо, невыносимо и невозможно кожей ощущать чужую боль на расстоянии. Как в безумных криках дёргается чужое тело, а затем тишина и только неясное мычание со стороны женщины. Это же ужасно! Пускай и была эта женщина жестока, несправедлива, но разве она заслужила? И тут Лилиум задумался, покосившись в сторону нового правителя. А быть может все что-то заслужили и сам танцовщик получит расплату за какие-то свои грехи? Кто знает.
    Вино не имеет вкуса, оно не обжигает горло теплом и тем более не приносит расслабление. Вообще ничего из того, что было раньше. Оно на вкус даже похоже на солёную кровь, хотя в такой атмосфере всё кажется с привкусом крови.
    — Мне казалось, если выбирают по внешности - то важны только умения в постели. Если с другой стороны посмотреть - то приближённые к султану хорошие политические деятели, ценных заложники для других стран, ведь многие захотят их выкупить. А также те, кто знают проходы к тайным комнатам и сокровищам. Замковая прислуга может быть полезна в быту, готовить еду. А те кто в алом, послужат хорошими воинами под вашим началом, если их переманить на свою сторону, или помогут в охоте и заготовке провизии. Те кто знает книги - помогут советом, врачеванием, картографией. А музыканты вполне способны приободрить и сыграть что-то хорошее, скучно днями без сопровождения музыки. Каждый полезен, зависит от умелого использования. — лис смотрит как других оттесняют, вот ведь... значит убивать не будут. Конечно Лилиум не хотел подставлять других, он думал, что даруют всем быструю смерть. Но не повезло. В очередной раз. И увы, танцовщику было непонятно как это, когда делают под себя, он думал, что опыт решает всё и всегда. 
    — По-другому? — напрягся юноша, чуть отшатнулись назад, когда к нему наклонились. Чего это вдруг? Что происходит? Он сказал что-то не то? Невольно тихо зашипев на такое приближение, лис щёлкнул хвостом и напрягся до невозможного. Так и хотелось прокричать: «не смей меня трогать». Но увы, его поймали раньше. И как только прикоснулись к запястью. Танцовщик не сдержался и громкой вскрикнул. — Ай! — чуть было дёрнулся и вновь щёлкнул хвостом. Больно, было очень больно, от напряжения боль настолько усилилась, что тело задрожало пуще прежнего, невольно выронив из рук бутылку, которая со звоном покатилась по полу. В тот же миг ему на колени опустились кинжалы. Сердце ушло в пятки, там рассыпалось на сотни осколков, а брови поползли вверх. На запястье красуются необычные узоры. Что за? Чужой вкрадчивый шёпот заставляет вздрогнуть и замереть каменным изваянием, напряжённо вслушиваясь в каждое слово. Переглянувшись с пленниками коротким взглядом. Один в красном, второй в золотом, а третий в синем. Тот, что в синем явно труп, а вот двое других имея оружие вполне могут дать отпор, ведь в золотом стоит кузен султана, умелый воин. Значит...
    Взгляд лиса падает на пол, рассматривая кровавые узоры. Приходится с силой прикусить губу от досады, поймав рукоять кинжала тонкими пальцами. 
    — За дурака меня держите? — почти рычит лис, глядя на мёртвого советника на краю арены. Мгновенно повернувшись к лицу нового правителя, ладонь лиса делает резкий выпад, чтоб упереться кинжалом в пах собеседника. Вновь со злобой выпалив: — Я похож на дурака или советника, который отдал вам в руки нашу державу, а вы что-то не спешили давать ему всё и сразу. Выполните желание одного? Что за чушь? Ваше алчное сердце жаждет лишь хоть какого-то развлечение. По итогу вы убьёте всех, плевать вам на обещания. Нет в вас чести держать слово. Или мне должно быть дело до других? Если своя жизнь всегда дороже. — нервы сдали, такой непостижимый гнев накрыл Лилиума, что он даже сам удивился своему яростному порыву, срываясь на крик в лицо этому мужчины. Из него делают послушную марионетку, а потом убьют как советника, что выполнил все требования. Никто не выживет, они словно мотыльки, которым собираются оборвать крылья и заставить ползать никчёмным жуком. Ну уж нет. Не может он себе навредить, пускай, только вот захватчику навредить точно сможет. 
    В одной руке кинжал, что надавливает на пах сильнее, в надежде рассечь ткань и кожу до крови. А второй кинжал метнут в сторону пленника в золотых одеждах, пускай он сейчас всех отвлечёт всех на себя вступая не просто в сражение, а громогласно крикнув в аткаку, призывая всех кто может сражаться дать бой. Ведь это обычный эффект домино, когда остальные увидят, что такому грозному правителю дали отпор - это поднимет их боевой дух, пускай и на время, но под прилив адреналина они смогут подняться в бой. И Лилиум не будет ждать пока ему дадут отпор или успеют поймать за руку, ногу, а может и убить. Даже если сейчас кто-то схватит, он рассыпется чёрным туманом, превращаясь в небольшую чёрную лисицу, что юрким движением попытается метнуться прочь, в надежде, что в воцарившейся суматохе ему посчастливится убежать.

    Впрочем, лис и сам уже плохо понимает чего он хотел, когда шагнул сюда. Вино как предлог, но даже оно не помогло приблизиться к намеченной цели хоть на миллиметр. 
    — Важно. — согласился танцовщик и потупил взор, это звучало грустно. Насколько же тяжело жить, когда всегда нужно отстаивать себя, зная, что в любой момент могут предать и не иметь хоть чего-то, кого-то для расслабления. Дёрнув ушами на сладкоголосое, что тут быть приятнее, чем там — лис нахмурился. Понятно, что приятнее, вот только с чьей лёгкой руки такое вообще случилось? Но возможно просто пытались сказать, что там тоже были когда-то, кто знает.
    Вот именно, лис просчитался и просчитался так хорошо, знатно. Возможно свои бы убили охотнее, если бы успели и не так неожиданно захватили замок, что печально. Но отступать некуда, что случилось - то случилось, остаётся лишь принять последствия и как-то выкрутится. 
    — А?— опешил юноша, подняв удивлённый, даже шокированный взгляд на собеседника. Он ничего не понял. Не могли ведь такого желать, это абсурд. Правда фраза настолько выбила из колеи, что танцовщик просто некоторое время смотрел с непониманием. Как так? Посчитав это обычной шуткой, танцовщик натянуто улыбнулся, но с каким-то подозрением всё-таки покосился на правителя. 
    — Вот как. Хмм, тогда даже не знаю. У разных людей много талантов. Вот, к примеру, Фрида, умеет хорошо гадать на картах, а Наэрия... хм, она каким-то образом приманивает мышей и они бегают за ней повсюду, где только... — на некоторое время танцовщик погрузился в свои мысли, с нежной улыбкой вспоминая крики и прочую канитель, когда стая мышей бегала по замку под звонкий смех Наэрии, тем самым она приманивала соколов и звалась соколицей. На душе стало так тепло, былые, спокойные дни испарились, словно капля росы на солнце. Голос предательски задрожал. Так ведь больше никогда уже не будет и мирное время прошло. Никому не интересны обычные бытовые мелочи. Лис запнулся, сглатывая ком застрявший в горле. Теперь это тлен, ничего не будет как раньше. 
    Эмоции захлестнули настолько сильно, что юноша даже не понял что с ним такое. Как? Почему? Что делать? Он видел как его собственная рука будто жила чужой волей, как он нехотя окропил кровью кинжал. Неважно, что этот новый правитель душегуб, его ранить не хотели всё равно. Никому не хотелось причинять боль. Поэтому узрев первые капли крови, лис убежал, сделал такую глупость и показал свой облик, который скрывал от всех. Раньше в этом облике он мог путешествовать по замку, а один раз чуть не был убит. Ему нравилось ощущение пускай короткой, но такой желанной свободы. Какой хаос воцарился за спиной — юноша не знал, он просто бежал туда, куда несли его лапы, даже не замечая, что никто ему не препятствовал. Просто скрыться от этого опасного и страшного места, от этого человека, что теперь с него спустит шкуру, иначе ведь быть не может. Или может? Запутавшись в собственных мыслях, он бежал так далеко, пока не упал без сил на пыльную землю, где-то в лесной местности вокруг замка. 
    
    Двое выживших переглянулись. Им даровали свободу и желание? Что? Разве это не развлечение, где их должны были убить? Мужчина в алых одеждах нахмурился, а затем подумал некоторое время и в почтительном жесте опустился на одно колено, склонив голову. 
    — Позвольте жить и служить вам, всем нам служить, даже хвостатым. — бросил он осторожный взгляд на мужчину. — Всем выжившим, дайте нам работу и нашему усердию не будет предела. Подарите нам жизнь и мы отплатим вам за это. Таково моё желание. — мужчина старался говорить вежливо, мягко, осторожно подбирая слова. 
    Тот, кто был в синих одеждах лишь хмыкнул, на просьбу другого выжившего. Ясно же сказали просить что-то для себя, а не для всех. Поэтому человек в синих одеждах пристально посмотрел на нового государя, изрекая:
    — Сделайте меня своей правой рукой. Или левой, неважно, я желаю быть личным помощником. У меня обширные знания и умения, я пригожусь. — гордо вздёрнул подбородок говоривший.
    
    А вот лисица... небо затянуло серыми тучами, что пытались проглотить карминовый закат. С каждой секундой становилось всё темнее и мрачнее, а вечер вступал в свои правда. Крупные дождевые капли резко забарабанили по крышам зданий, скрывая мир под лёгкой туманной завесой. Однако вечером, на закате, когда идёт дождь — появился на горизонте чёрный лис. Дрожащий от холода, весь мокрый и испачканный маленький чёрный лис медленно дошёл до главного входа в замок. Никто не мешал ему пересечь ворота замка. Лис прошёл через главный коридор. Похоже лис уже успел найти интересные приключения, которые сломили его волю к бегству. Почти касаясь носом мраморного пола, лисица петляла по коридорам замка, чувствуя запах того, кто ей нужен. Не слишком замечая что-то вокруг. Лис увидел ноги того, к кому шёл, подошёл ближе и сел на пол рядом, не поднимая головы. Как обречённый на казнь, ожидая своего приговора.

    Недоверие - основа выживания, это верно, это правильно, лис был полностью с этим согласен, вот только чувство грусти невольно проскальзывает от этих жизненных фактов. Правильные вещи не всегда весёлые и интересные. Лис прекрасно понимает необходимость этого шоу. И роль марионетки ему знакома. Однако, если ты должен лишится жизни в этом развлечении - то все твои чувства, которые ты приглушал годами - невольно рвутся наружу, под яростный крик непокорства. 
    — Интереснее? — танцовщик чуть дёрнул лисьим ухом. Немного помолчал, бросил робкий взгляд на мужчину, потом посмотрел куда-то в бок. — Я ещё не встречал тех, кому были интересны истории, вместо... кхем, другого. У меня много историй, но разве их захотят слушать все? — неуверенно подытожил юноша. Ведь многие устали, другие напуганы, лучше бы было отдохнуть и тогда уже продолжить рассказы, в более расслабленной обстановке. Хотя тогда на время придётся сохранить жизнь всем, что, возможно, не очень выгодно. 
    Вот только истории других так и не будут рассказаны, вся информация утечёт сквозь пальцы, подобно чёрному туману, которым обратился лис на время. И почему-то его побег окажется вовсе не благом, а самой худшей затеей. 
    
    Сердце мужчины в алых одеждах билось как сумасшедшее. Он рискует, очень. Если ему сейчас откажут - всё пойдёт прахом. Но не попытаться он не мог. Поэтому когда его попросили подойти и озвучили положительный результат - мужчина на некоторое время онемел от удивления. Что? Правда? Без подвоха? Но... так не бывает. При прошлом правителе так точно не было. Колкое касание чужих рук отдаёт болью, однако тот час приводит мысли в порядок. Мужчина в алых одеждах вновь кланяется. 
    — Я буду отвечать за каждого и принимать на себя любую их провинность. Благодарю за оказанную нам честь, мы всеми силами постараемся принести вам пользу, великий государь. — чувство радости наполняет грудь, мужчина медленно отходит назад. Замечает как других отпускают, а потому теперь он часть сопроводит в комнаты, дабы те успокоились, а другая часть поможет вынести трупы и хорошенько отмыть стены от крови. 
    Мужчина в синих одеждах смотрит внимательно за тем, что делают. За этими таинственными метками. Позволяя коснуться и себя, вздрагивая от новых ощущений.
    — Моё имя Лливеллин. — теперь мужчина наконец-то поклонился почти что в пол. — Как я могу к вам обращаться, великий государь? — выждав паузу, Лливеллин продолжил: — Моё имя имеет короткий вариант - Ллин. Наша страна Альхейм - оазис среди пустыни. Раньше здесь везде были широкие леса, плодородные земли, но предки нашего... кхем, почившего правителя прогневили некоторые тёмные силы. Многие думают, что пустынные земли вокруг были всегда, но нет. Весь край зеленел, сейчас, пускай и не всё поглотил песок, а мы можем наслаждаться чудесным климатом и есть свежие фрукты с садов, а в лесах полно дичи, казалось бы, повода для волнения нет и страна очень богата - но это не так. Скорей всего вам об этом не расскажут, но нынче с самых далёких границ страны начали бегство люди, полузвери, другие расы. Многих пожрали песчаные бури, которых отродясь не было. И ладно бы обычный песок идёт, так нет, за ним следует чёрный, будто тяжёлый смог - песок, что отравляет лёгкие и словно засасывает в себя неосторожных путников. Другой правитель с этой информацией ничего не делал. Поэтому полузвери стали вымирающим видом, их земли поглотили первыми, они бежали аж сюда, но выжили не многие. Из-за того, что столица должна процветать - в других регионах начался голод. А и не скажешь, что вся это роскошь построена на голодных смертях. Я и сам не поверил, ведь у нас и дожди, и прохлада. Однако стоит посетить соседние города - ситуация в корне меняется. Люди давно недовольны новой властью и уже готовился бунт, однако вы успели раньше. Казна знавала и лучшие времена, вооружение на среднем уровне, запасы еды и воды - на высоком. Что ещё хотелось бы вам знать? — закончил мужчина в синих одеждах сухим и безжизненным тоном, словно зачитывал свод столетних правил замка.
    
    Шаг за шагом лис пересекал знакомые коридоры. Останавливаясь, когда видел стражу, замирая в испуге. И когда понимал, что ему ничего не грозит - шёл дальше. За его спиной оставался шлейф тёмных и мокрых следов от лап. Запах правителя становился всё отчётливее. В кабинете было тихо, лишь шуршание бумаг нарушало благодатный покой. Лис долго не мог решиться войти, а когда набрался храбрости, так почти пригнувшись к полу, осторожно скользнул в кабинет. Усевшись у чужих ног, лис потупил взгляд и ждал, что вот сейчас накажут, ударят, или ещё что, как бывало раньше. Даже зажмурившись от страха он старался предугадать место удара. Однако его не последовало. Более того, с ним просто заговорили. Неуверенно подняв голову, лис посмотрел на собеседника. А потом, чуть подумав, осторожно прицелился и запрыгнул на колени мужчины. Пускай он и мокрый, пускай пачкает, но сил не было. Осторожно нюхая место, где должна быть рана, зверь легонько лизнул ткань там, куда тыкал ножом, как бы сожалея. А потом просто завалился на чужие колени от слабости, устало прикрыл глаза и блаженно уснул. Как бы подтверждая, что да, нагулялся, деваться ему больше некуда.

    В гареме уже почившего султана было много разнообразных наложников, словно ярких цветов в благоухающем саду: они и речами слух услаждали, и в танце кружились, подобно изящным птицам; кто-то же строптивостью своей выделялся и непокорством. Просто лис не знал что нужно конкретно. Он видел захватчиков, которые могли ценить иные качества, нежели красоту особенностей того, или иного представителя гарема. 
    — Амелия знает обо всех книгах на свете, владеет несколькими языками и способна обсудить любую книгу. Однако страшится незнакомцев и очень смущается шрама, что пересекает половину лица. — кивнул лис, слушая слова правителя, а потом взирая на него пристальным взглядом, в котором читалась толика непонимания. Поджав губы, юноша неуверенно спросил: — Ваши воины, бесспорно, очень интересные и богаты на культуру. Из лучниц у нас есть Шахрия, они гибка, изящна, но обладает такой страшной силой, что способна камни перетирать в пыль. От чего её зовут пантерой и... — юноша кивнул в сторону темноволосой девушки воительницы, что была в наручниках и с разбитой губой, уже успела отличиться и похоже ей, такой бойкой, пришлось надеть и кандалы. С тихим шипением она уставилась на правителя, обводя грозным взглядом его свиту. —... она не просто так носит такое прозвище. Но, постойте. Если ваши воины ищут другого, то почему вы не... мм, не организовали данное мероприятие несколько иначе? — стараясь осторожно подбирать слова проговорил лис. Ведь могли тогда сразу спросить кто что умеет и попросить сделать шаг вперёд. Однако почему-то руководствовались пока только внешними данными. Конечно  закончить всегда проще, вот только мертвецу всегда хочется отсрочить свой конец. 
    
    — Будет исполнено, Ваше Величество. — ударив кулаком в грудь, пообещал смотритель гарема. Он сделает всё в лучшем виде, права на ошибку он не имеет. Новому правителю выделят комнату отца бывшего правителя: там никто не жил долгое время, а потому интерьер можно подстроить под себя. Нужные комнаты будут убраны, все стены, пол, даже там, где смогут добраться до потолка - вымоют с пеной, облагородив запахом душистых трав. Для воинов и правителя подготовят ванны, а также еду, устраивая что-то наподобие грандиозного пира. 
    — Слушаюсь и повинуюсь владыка Сеннин. — лёгкий поклон и короткое задумчивое оцепенение, чтоб переварить информацию. Собрать тех, кто будет полезен... это многие, а вот те, кто будет верен - это малые. Однако время на подумать и справится с этим - вполне себе будет. Ллин отступает, попятившись спиной к выходу в полупоклоне, как учили. Ведь правила этикета никто не отменял и правитель всегда должен видеть твоё лицо, а спину - никогда. 
    
    Было страшно, лису было невообразимо страшно, его хрупкое тельце дрожало как от озноба. Да, запрыгнул, проверил рану, но всё равно боялся реакции. Как он скажет, что сожалеет? Как заслужит прощения и должен ли его заслужить? Мысли настолько переплелись в клубок непонятных узлов, что когда стресс достиг пика, неожиданно для самого себя - лис ощутил облегчение, когда просто оказался рядом с этим человеком. Почему стало легче? Зачем он вообще вернулся? Что с ним такое непонятное происходит? Но ответов он не знал. Лишь слабо упал на чужие колени с тяжёлым дыханием, распластавшись грязным комом шерсти. Веки тяжелели и слипались, а как только чужая ладонь опустилась на шерсть - лис вздрогнул от испуга, чуть обернулся, дабы посмотреть что происходит. Ударят? Вышвырнут за шкирку? Пустят на сапоги? Но не заметив угрозы, прикрыл глаза и тихо засопел. Постепенно сердцебиение пришло в норму, а дыхание почти нормализовалось, правда лис всё равно словно хрипел на каждом вдохе.
    
    Через время пришёл смотритель гарема, за ним следовали слуги, вместе с пледом и едой для правителя, как минимум из семи блюд: мясное ассорти с тушёной картошкой в соусе, плов с птицей, перепёлки, сушёные фрукты, орехи и груши в медовой подливе. Из напитков было вино. Тёплый меховой плед алого цвета расшит золотом. Робкий стук смотрителя гарема в дверь и просьба войти. А там и хмурый Лливеллин нарисовался с большой кипой свитков, что еле помещались в его руках. Мужчина был явно раздражён и недоволен чем-то, глядя на медленно плетущихся слуг. 
    — Достопочтенный правитель, ваш покорный слуга прибыл с отчётом и я...— Ллин учтиво поклонился, но так и замер в дверях кабинета, ещё не получив разрешения войти. Его он и хотел просить, как заметил мокрые и грязные следы на полу. — Здесь какой-то зверь. — напрягся мужчина.

    Здесь правят бал только таланты. Мало кто занимается нелюбимым делом, даже смотрители гарема обожают свою профессию, хоть и нужно быть жёстким - им всем это нравится. Именно за такой восторг, бескомпромиссную отдачу любимому делу - попадают в гарем, или сразу к самому султану, поскольку искренность чарует. Почему танцовщик и не попал в постель к бывшему правителю, поскольку краше танцевал в одиночестве, чем на публике, постоянно стараясь сделать всё идеально из-за того и нервничая без остановки, ошибался. 
    — Я это заметил. — невесело отозвался лис. — Это верно. Или просто согнать всех в один зал, требуя показать умения. Под гнётом страха раскроется истинный потенциал, ведь не каждый может делать что-то хорошо, когда боится. А если массово все что-то начнут делать - выбрать легче. — задумчиво произнёс юноша, а потом посмотрел на тело распластавшееся под ним. — Ах, верность. — кивнул лис, теперь понимая в чём причина. Ищут тех, кто всем сердцем верен прошлому режиму. Попросту ищут глупцов, ведь умный может быть верен прошлому, однако сможет понять и примениться к новому. Другие просто будут баранами, что упёрлись в один и тот же столб выводов, не желая его покидать.
    — И... что вы видите в глазах других? В их реакции на труп.
    Лис тихо выдохнул. Кажется, не всё так плохо, если забирают за таланты, но неизвестность всегда пугает очень явно и остро. Надежда на то, что могут забрать и отпустить была у многих, вот только никто не знал чем это обернётся. 
    
    Лливеллин не жалеет о своём выборе, он вообще очень удивился, что этот выбор сделать позволили. Ожидал подвоха, но его не последовало. Для того, чтоб не умереть - придётся прикладывать немало усилий, однако это того стоит. Сложность была скорее в том, что прошлый правитель ничего не выяснил в данном вопросе, поэтому как можно выяснить что-то сейчас - та ещё загадка. 
    
    А лис ждал наказания. Жизнь в гареме - не сахар, поэтому за любую провинность будет надлежащее наказание, а здесь покушение на жизнь государя. Конечно, танцовщик ждал расправы над собой, а когда этого не произошло - так отключился напрочь. Правда сон его был очень беспокойный, он иногда то пытался издавать звук лисьего лая, то дёргался, словно куда-то бежал без остановки. 
    
    Ллин с недоверием покосился на правителя. А распорядитель гарема вошёл вместе со слугами, которые, не смея даже поднять глаза на правителя, расставили столовые приборы и еду на низком прикроватном столике, где было много подушек для сиденья. Оставляя тёплую миску с водой и травами, для мытья рук и маленькое полотенце. Мужчина в алых одеждах держал сложенный плед на одной руке, шагнул ближе к столу правителя и протянул вещь. 
    — Владыка, вы замёрзли? Дождь только начался, но он явно будет долгим и холодным. Развести вам на ночь камин?
    Ллин как остался стоять у порога, так и стоял, дожидаясь, пока слуги не перестанут кружить с посудой и угощениями, а покинут помещение. Тогда он шагнёт внутрь, приближаясь к повелителю, склоняясь в поклоне. И замечая на руках лисицу. 
    — Звери переносят болезни. — констатировал факт советник. — Если желаете - могу отнести его врачам. Вы пожелаете его оставить? Просто странно, что он забрёл именно сюда, мне казалось помещение охраняют. — сделав акцент на последнем слове, советник зыркнул на дверь в кабинет, зная, что охрана должна его услышать, говорил он достаточно громко.

    Кто-то любит охоту не за трофеи, а за сам процесс, когда погружаешься в это с головой и сердце будто разбивается на части от притока адреналина. Многие любят забирать трофей, достался и хорошо, можно идти дальше. А такие, как султан, любят просто дрессированных зверушек, что мило и нежно улыбаются, независимо от того, хотят они этого или нет. Вот и сейчас лис по старой привычке улыбается, слабо кивая в ответ.
    — Я понимаю, насильно мил не будешь. Вы пришли узреть саму суть, что скрылась глубоко внутри. Тогда, думаю, я смогу рассказать больше. Надеюсь полезного, ведь не знаю ваших воинов и чтобы им подошло. Да и ваши предпочтения мне неведомы. — он спросил это не просто так, понимая, что правителю по правилам нужно первому выбрать кого-то, словно снять верхние сливки. 
    — А я? Какую реакцию видите у меня? — почему-то довольно смело спросил юноша. Поскольку ему самому было интересно: что он ощутил увидев труп? Кроме страха, было ли что-то ещё?
    
    Потом будет потом, а сейчас лис приятно греется на чужих коленях. Сон сморил очень неожиданно, непонятное чувство покоя окутывало нового правителя и только возле него ушло то безумие, что творилось у него в голове в последние несколько дней. И временный сон был подобен блаженству, даже если потом с него сдерут шкуру. 
    — Слушаюсь. — отдав плед, смотритель гарема поклонился, а затем направился к камину, совершая нужные приготовления. При этом краем уха вслушиваясь в разговор. — Будет сделано, я лично подготовлю соседнюю комнату: для мужчины или женщины оформить интерьер? — раскладывая дерево в камине вопрошал мужчина. — Как сообщили дозорные: ваша армия в часе пути от замка, скоро прибудут, мы уже всё подготовили, чтоб принять их.
    Лливеллин напрягся, когда услышал вопрос, замечая, как укрыли пледом зверушку. А не тот ли это сбежавший наложник? Нет, быть не может, его бы казнили. 
    — Переживаю за свои нервы, если с вами что-то случится. — уклончиво ответил мужчина. — Хорошо, запомню эту лисицу на будущее, если она захочет погулять. — согласно кивнул советник и направился к креслу, взгромоздившись туда с кипой свитков. 
    — По тому, что удалось узнать, — начал советник, извлекая свиток и размахивая им, чтоб он открылся. — сильные и перспективные маги в большинстве своём находятся в подземной тюрьме, прямо под башней магов. — Лливеллин положил на стол правителя карту башни и подземной тюрьмы. — За талант и различия политических взглядов можно отправится в тюрьму. Причём в этой тюрьме придётся быть магом или участвовать в магических эксперементах, тех, кто учится в башне, на верхнем этаже. Многих заключённых постигло безумие, а самые стойкие подверглись множествам ужасных экспериментов, поэтому там мало осталось чего-то вразумительного. Я разослал прошение всех магов прибыть ко двору на службу, но увы, приехала малая часть. Большую часть взяли в заложники в башне, не выпуская их от туда. Главный архимаг, верный прошлой власти - Ахра, устроил диктатуру и захватил власть в башне. Мирные переговоры ни к чему не привели. - устало потёр переносицу советник, показывая следующий свиток. Безрадостность, раздражение, последствия беспокойного сна мужчины - особенно сейчас ощущались на тяжёлом выдохе. 
    — Это список всех магов и заключённых в башне. Советую обратить внимание на Эллиниума, нынешнего стража башни. Не по своей воли естественно. Но этого Элинниума поставили в качестве барьерной силы, которая не впускает и не выпускает никого. Приковали цепями в подвале, чтоб он стал источником магии для защиты. Похоже, если его убить - мы сможем проникнуть в башню. Поскольку других ходов я так и не нашёл, вернее они есть, но перекрыты силой Эллиниума. На деле этот заключенный... хм, да вы, в принципе, знакомы с его более малой копией. Именно эта копия совершила на вас покушение. Отец и сын, последний не обладает магическим даром, или не обладал, как все думали. Его отец подвергся экспериментам и сейчас это большая и очень агрессивная девятихвостая лисица белого цвета, ждёт своей погибели. Если мы ничего не сделаем - все в башне умрут от голода. Хотя, можно просто и подождать, если они не придумают уничтожить важные записи по пустыне. — небрежно отмахнулся от этой информации Лливеллин.

    Бывает, что на вечернем небе, кто-то, словно невзначай - опрокинет кубок с кровавой жидкостью и она медленно расползается загадочным пятном смерти. Это были недобрые закаты, поверье, где ты получаешь лишь горсть неудачи в подарок. Вот и сейчас лис глядел в алую поволоку глаз, ощущая как медленным движением ему обрезают крылья. Болван. Опустив голову и прервав единство взглядов, лис с силой прикусил губу. Дурак. Ещё несколько минут назад всех убивали, так почему сейчас в голове промелькнула мысль, что эти люди не так и плохи? Надежда? Вера в хорошее, когда восседаешь на трупе бывшего султана? Очень умно. Как-то не весело юноша хихикнул сам себе, ощущая щипающую горечь от непролитых слёз.
    — Прошу прощения, кажется, я забылся и подумал не о том. Да, вы пришли убить. И нужно выжить нам, пока дают такую возможность. — слабо кивнул лис, попытался заставить шестерёнки мозга работать как надо, как положено, чтоб вспомнить нужную информацию и представить товар в выгодном свете. Он обменивался взглядом с пленниками: кто-то качал головой, явно устав от этой жизни, кто-то кивал, в немой просьбе разрекламировать больше и качественнее, а кто-то смотрел в никуда, ощущая безграничную пустоту. 
    — Хм, как проницательно. — подтверждает юноша даже не посмотрев на правителя, с каким-то печальным осознанием ситуации, что он уже давно мог бы быть мёртв, свободен от пут бренного тела, а эти глупые солдаты возьми да и потребуй трофеи. И как теперь быть? 
    
    Как только правитель озвучил для кого будет комната, так смотритель гарема на несколько секунд замер, а советник в удивлении приподнял бровь. Для него и комната? Значит это и правда тот танцовщик. Но почему? Как такое возможно? Естественно никто не осмелится хоть как-то это комментировать, но пристальное внимание лисице было обеспеченно. 
    — Всё будет сделано в лучшем виде. — подтвердил смотритель гарема, высекая искры на моховую подушку для розжига среди груды дров. 
    — А Давиль поможет мне за просто так? — удивился советник, уже замечая тенденцию новоприбывших - требовать что-то взамен. Свитками он продолжал балансировать, всячески стараясь их не уронить. 
    — Какую дипломатическую уловку вы желаете применить? — советник напрягся, прищурившись что есть силы. Явный покой со стороны собеседника настораживал. Ллин бегал по всему замку ужаленной пчелой, а здесь даже и бровь не повели на заявление о плачевной ситуации. 
    — Вам виднее за способности ваших воинов, но барьер сделан на основе жертвы. Суть в том, что любая магия на основе жертвы гораздо сильнее. Там явно не одного порешили для такого барьера, да и оставили живой катализатор. Мало того, что девятихвостый усиливает собой любую магию, так и все повреждения барьера - проецируются на его теле. Вот свиток с подробным описанием этой магии. — огромный свиток, не меньше пяти кило с грохотом, и тяжким усилием со стороны советника, приземлился на стол. — Лисы, если они сформировались в магического зверя - трудно убиваемые. Из-за высокой регенерации и прочности шкуры. Этот барьер ещё и отразит часть атак. Поэтому если нужно мобилизовать все илы - только скажите. Но я не уверен, что какой-то каверзы нам не подготовили в ответ.
    Лливеллин выслушал правителя, мысленно делая пометки о важных делах. Чуть вздрогнув от того, как правитель явно чему-то обрадовался. Прям чуя неладное всем нутром. 
    — Передам. Но маги умеют перестраивать стены, поэтому не знаю насколько достоверно всё проучиться. Да, их силы ограничены, всё они перестроить не успеют, но всегда можно упереться в неожиданный тупик.
    Лливеллин согласно на всё кивнул и начал подниматься со своего места, роняя пару свитков и чертыхаясь сквозь зубы. 
    — Тогда позвольте откланяться. Сообщу всем, что будет ваше личное присутствие, а значит многие присоединяться, чтоб повидать вас. — стараясь натянуть маску бесстрастного выражения на лице, советник продолжил. — Кровь имела место быть, а значит для многих осталось это покушением. Может для вас это и не так, но те, кто был там, сделали свои выводы. И когда у вас найдутся почитатели более сильного толка, боюсь, лисице грозит опасность извне. — сухо констатировал советник. Может ещё пару дней назад этот мужчина был тем, кто убил султана, но сегодня он единственный у власти, а значит к нему потянуться те, кто любит власть, признаваясь в немом обожании.

    Кто знает что хотел услышать лис, возможно, что-то обнадёживающе, даже в такой плачевной ситуации. Каждому хочется в сердце хранить надежду на лучший исход, чем потерять её совсем. И не каждый убивает всех, некоторые завоёвывают город, сохраняя прежний уклад полностью, лишь меняя верхушку власти. 
    — Даже у меня? — как-то обречённо и без особой на то веры спрашивает лис. Понурив голову, он пытается рассказать то про одного, то про другого служителя гарема. Помогут эти слова или останутся звуком, что отразится от стен и исчезнет с началом нового предложения - не важно. Главное что-то сделать, занять себя, пока сердце бьётся от испуга. Что будет дальше? Кто выберет самого лиса? Как теперь быть? Неизвестность слишком пугает, а предположения роятся сотней пчел и жалят мозг. 
    Да и разницы в правителях нет, они все богатые, алчные и относятся с безразличием к чужой жизни. Но проблема в тараканах этих самых правителей. С одними тараканами ты смог ужиться, поладить или просто привыкнуть к их безумию, хоть немного понимая как себя вести, чтоб не нарваться на виселицу. А что будет с новым правителем? Как ты узнаешь, что сболтнул лишнего или совершил непростительный грех. Эта неизвестность тяготила. 
    
    Конечно есть разница. Каждый приближённый к правителю - это заботы других, ведь именно с них и спросят, если что-то случится неподобающее. 
    Начальник гарема закончил разводить костёр, горения хватит минимум часов на шесть, а затем придут снова всё проверить. Поэтому мужчина откланялся, направляясь к выходу, он уточнил:
    — Будут ли ещё какие-то указания?
    Лливеллин, конечно, жизнь свою получил, но как долго получится за неё держаться - тот ещё вопрос.
    — Получил, да, по требованию, а не за заслуги. Не сказал бы, что моя наглость многих устроила. — косые взгляды в спину он уже ощутил сполна, поэтому начал собирать про всех сведенья и вынюхивать предпочтения, чтоб задобрить, а там и дружить легче, выгоднее так точно. Вот поэтому он сейчас со скептицизмом относится к воинам другого королевства, вряд ли они сразу будут добры непонятно к кому. 
    — Бурьян вырывают с корнем, понимаю. Так проще справится с последствиями. Но наш корень засел в скорлупе башни. Или вы хотите всех там сжечь, чтоб не сильно заморачиваться? — ведь таран и поджёг, рассматривал и сам Лливеллин. Правда пока не очень понял способностей этой жертвенной защиты и её мощи. 
    — Мм? — советник задумался, нахмурив брови. — Без понятия, думаю, может, но цепями, как шипами пронзили тело. Учитывая, что ему болит, потому он так свирепствует - вполне возможно и вытащить. Но я не знаю как. Цепи явно не простые. И если он просто убежит - барьер сам рухнет, правда при этом будет подобие взрыва магической энергии. — последние фразы уже бубнили себе под нос, не слишком уверенно опираясь на факты. Ведь советник правда не знал, такие хитрые магические штуки были далеки от его понимания.
    Плюнув на один из закатившихся свитков под стол, потом заберёт, Ллин попытался выпрямиться, в зубах удерживая ремешок другого свитка, что вечно сползал с основной кучи. 
    — Остановить... как сказать, он странный. Я помню его ещё ребёнком, он сражался на арене с другими чудовищами, до последнего, до белизны костей, зияющей через открытую рану. Правитель очень гневался на него, но не убивал почему-то. Лис никогда особо ни с кем не говорил, а охранники жаловались на него, что он может откусить пальцы. Никто с ним не дружил, поэтому он прослыл упрямцем, что не идёт на контакт, одиночкой. Учитывая всё это... — Ллин задумчиво посмотрел на меховой плед, что спрятал лисицу. — Все считали его безжалостным, бессердечным, диким, безумным. Однако, когда его сына бросили на арену, то лису дали выбор - не сражаться, как уже было, когда также на арену бросили его других родственников. Он тогда и пальцем не пошевелил, лишь смотрел и усмехался на мольбы этих бедолаг. Лисёнок был последним из семьи, но его он защитил, да так тяжело так кроваво, что его исполосовали, оторвали руку, сломали ноги. Все думали, что тогда он там и умер, когда отключился на арене. Да и я так думал, был уверен. А затем произошёл бунт в башне и мне удалось найти сведенья о заключённых в тайном архиве самого султана. Причём в описании сказано, что жив, и руки, ноги - на месте. С помощью магии шпионажа, я увидел чужими глазами то место, где он сидит - лапы тоже все на месте. Это странно. Я не очень понимаю как такое возможно. — советник так болезненно кривился, словно у него болел зуб, вспоминая как сам видел то кровавое зрелище на арене, когда был ещё ребёнком. Закончив рассказ, мужчина поднял взгляд в потолок, словно размышлял о чем-то важном, даже забывая о том, что собирался уйти. Похоже та сцена на арене его сильно впечатлила.
   Как вдруг смутное предчувствие чего-то посетило Лливеллина, он сильнее сжал в зубах ремешок свитка, а затем резко вернул взгляд к правителю. Поначалу ему показалось, что от недосыпа подводит зрение, потом он уверовал, якобы разум дал трещину и он сошёл с ума. Но как только облик правителя явил рога и алый всполох животного глаза, Ллин резко поддался назад, неудачно задевая ногой ковровую складку. Да как закричит, не удержав равновесие, да как упадёт, с грохотом роняя свитки, которые покатились по полу. Что даже лис спавший на коленях правителя, проснётся, подпрыгнув от испуга, опасливо выглядывая из-под меховой накидке, в панике озираясь по сторонам.

    Ожидание подобно смертельной пытке - вот почему он не остался стоять среди своих, глазеть на кровавый спектакль в зрительской ложе. Он шагнул вперёд, не желая покорно ждать своей участи и дрожать от страха. Лучше пускай убьют сейчас, чем смотреть на это всё. Да, в какой-то миг слова правителя звучали так, словно ему важна чья-то жизнь, это стало недолгим проблеском надежды. Но, как гибнут цветы с приходом зимы, так и эта надежда угасла очень быстро, став просто ошибочной. Ведь балансируя на грани и смерти - ты ищешь хоть какую-то соломинку, дабы ухватиться за жизнь, иметь силы просто жить, терпеть. 
    — И какое право выбора мне даёте? — подумав несколько секунд, как-то не слишком уверенно произнёс лис. Мимолётный взгляд брошенный на остальную часть гарема, заставил задуматься: а какой у них вообще выбор? Подчиниться или нет? Да, это выбор, но такой, словно и не выбирал. 
    Даже если дикий пёс увидев зайца ринется в бой - это не значит, что остальная стая должна пойти за ним. У них есть свой разум, они отвечают за сохранность своей жизни, поэтому бунтовать - это было их общее решение, инстинктивное, когда они увидели хоть у кого-то силы противостоять. Лис собирался умереть и это был только его выбор. А значит остальные влезли по своей инициативе и сами виноваты в своей глупости, ведь их никто не принуждал делать это.
    
    Скорее суть в том, что если лисица снова выкинет что-то эдакое - то могут спросить с распорядителя гарема. Значит он не достаточно организовал безопасность, недостаточно следил, недостаточно оберегал. И он вполне себе может стать без вины виноватым. 
    — Слушаюсь. — начальник гарема кланяется, а затем покидает кабинет. Его лицо не выражает никаких эмоций, нужно подготовить комнату - он сделает. Однако внутреннее предчувствие, что с этим лисом тихо не будет - вполне себе гложет. Удаляясь от кабинета, он свернёт за угол, где его будут покорно ждать слуги, что ранее принесли еду, для дальнейших указаний. Начальник лишь велит подготовить комнату, не сообщая для кого она, лишь добавляет, чтоб оставили больше игрушек и подушек, чем очень удивляет слуг. Игрушки? Пока будут подготавливать комнату, многие начнут шептаться, что у нового правителя, кажется, есть дети. 
    — Ох, великий государь, мне хватит наглости с одной тарелки есть вместе с вами, но всего должно быть в меру, да. И как я могу забыть то, что досталось платой на крови? Обижаете. — хмыкнул мужчина, чуть дрогнув уголками губ в лёгкой улыбке. Внимательный взгляд правителя встречается с ехидным взглядом советника, который хоть и устал, однако глубоко внутри ещё может блеснуть диким упорством. От должности зависит многое, но и она на что-то опирается, в частности, на других. Если ты умудришься рассориться со всеми - будь ты хоть самим султаном, а никто тебя слушать не станет. И это "полезное", где показали себя, могут расценить как не слишком верную службу, коль до конца не отстаивали своего правителя, да и безмерную алчностью, ненасытность, коль потребовали что-то так нагло. 
    — Там ещё хранятся очень важные записи, магические артефакты, эта башня своего рода сейф для такого. Поэтому он хорошо охраняется. И на случай вторжения - может быть такое сопротивление. По логике, если это защитное строение - то и запасы провизии должны быть, чтоб держаться. Но увы, я ничего не нашёл, даже упоминания об этом. Возможно, в целях безопасности это хорошо скрывают. А в общих расходах еды сложно сразу увидеть что и куда. Пока ищем дополнительную информацию, однако зелья у них точно есть. — задумчиво поговорил мужчина, а потом как-то слишком пристальный взгляд прошёлся по груди правителя, опускаясь к меху, которым накрыт лисица. Но что-то там махнув себе рукой, Лливеллин будто отмёл какую-то мысль, испепелил ещё в зачатке. 
    — Проход... с этим не сложно. Их навалом, что тайных, что мелких, что тот же плющ на стенах башни. Проблема в том, что это всё под куполообразным барьером лиса и... а? — один из свитков вдруг окутала слабая, мерцающая голубоватая дымка. Лливеллин нахмурился, выудил свиток из кучи и развернул. Абсолютно пустой свиток начали заполнять голубоватые буквы, словно кто-то писал сообщение в данное время, но где-то далеко. Белое, пустое пространство свитка заполняли лёгкие голубоватые символы, постепенно они становились более насыщенного оттенка, чернели, теряя своё свечение и превращаясь в обычный текст, написанный чернилами. Лливеллин с усердием вчитывался в текст, бегло анализируя полученную информацию. — Вести из башни. Попытки найти больше проходов увенчались успехов, но, как оказалось, если попытаться проникнуть в какой-то один проход всеми силами, а пока это был один заклинатель - то в том месте ударит большое электрическое скопление частиц. А если сразу с разных сторон - то маги распределятся и удар будет не таким сильным - возможно, но не факт. Маг умер в мгновение, его просто прожёг удар тока, он загорелся почернел и тут же рассыпался пеплом. Увидев эту сцену, а вспышка в том месте была яркой и разгорелся огонь, архимаг башни, явно находившийся на самом верхнем этаже - начал громко насмехаться над жалкими попытками предательских псов. Со слезами на глазах он смотрит за ничтожными попытками и считает, что у нашего правителя, мал... — кхем, осёкся мужчина закашлявшись. Стараясь держать свиток так, чтоб не видно было текста. Советник не сказал, что глава башни говорил про маленькое достоинство правителя, который боится сюда явиться лично, а коротко парировал: — Ахра, архимаг башни, очень ждёт вашего появления, господин. — скрутив свиток, Ллин дал понять, что на этом информация с места событий заканчивается.
    Советник не просто так дал характеристику охраняющего лиса - это и был ответ на вопрос. Сильная боевая единица, с магическими талантами, дикий зверь, что не знаком со словами: жалость и сострадание - будет очень большой помехой, даже если получиться снять барьер. Весь в крови и разъярённый, он не будет сильно думать кого атакует, поэтому зацепит всех. Ллин не сомневался, что правитель это поймёт и так, по характеристике. И в этой стране множество болезней, да и медицина не славится высоким уровнем, скорее средним - потеря конечностей летальна. Но как тут смогли это пережить - непонятно. 
    Получив несколько раз падающими свитками по лбу, где явно отпечатался прекрасный алый след, Лливеллин тяжело вздохнул. Правда уверенно так отмечая про себя, что дышать ну очень тяжело. Поэтому мужчина захрипел, чувствуя, что какой-то особенно тяжёлый свиток припечатал его к полу намертво. Замахав руками, он попытался растолкать груду бумаг, что его накрыла. Вслушиваясь в насмешливый голос где-то сверху. Беспечно ойкая и айкая, потому что болело везде, а груз с груди не убирался. Зато какие-то невнятные звуки протестов советник издавал, пытаясь выползти из кучи, чтоб продолжить диалог уже глаза в глаза с тем, кто явился и не запылился.
    
    Лису снились кошмары, один хуже другого: вот его топит безбрежное море, поймав в капкан пенных волн; вот за ним гонятся волки и впиваются острыми зубами в мягкую плоть; а вот новый правитель, с садистским наслаждением вспарывает ему брюхо кинжалом, что дал раненее. Сон был настолько беспокойный, что уши дрожали, а лапы изредка дёргались. Резкий крик, словно дымка из сна, разбудил так неожиданно, что в испуге лис немного подпрыгнул, выполз из-под пледа и завертел головой. Сонный, он не мог сфокусировать взгляд, всё пространство комнаты плыло, юноша не осознавал - явь или страшный лес, где он был недавно? Вспышка молнии и сотрясающий землю раскат грома мелькнули за окном, пугая ещё сильнее. Поэтому приподнявшись как мог, лис залаял что есть силы, оскалив клыки. Вдруг те, кто кричат или нападают - испугаются и не тронут его. Громко, часто, без перерыва - он издавал громкие звуки, пока его глаза фокусировались на местности.

    Решил, потому что поинтересовались талантами других. Есть ли у мясника интерес к талантам курицы на убой? Явно нет. Здесь же интерес был, пускай и для своих людей. Однако теперь лис понял, что ошибся, считая, будто это интерес к самой жизни и за талант не убьют. Нет, неважно кто ты, убьют в любой момент по прихоти. Однако лис не придал большого значения убийству одной из знати, понятно, что не ради него это сделали. А лишь потому, что женщина много болтала и всё, таких никто не любит. 
    
    Смотритель гарема пока не знает - отдадут под его присмотр лиса или нет. Поэтому заранее анализирует ситуацию, в попытке предугадать что будет. Всё-таки именно планирование отделяет хорошего слугу, от плохого. И да, может лис не присутствовал там ранее, но кто-то же этой лисице должен служить, вот здесь и будет проблема - если что-то случится с лисой, то спросят с него. Поэтому надо думать и за то, каких слуг послать тоже. Ведь кто-то благодарен мятежу, а кто-то считает лиса предателем, и что он хорошо разыграл спектакль покушения, пока непонятно для чего. 
    — Ох, свято место пусто не бывает. Приятно знать, что кто-то оказался наглее меня. — тихо рассмеялся мужчина. Не обязательно угождать каждому, только тем, кто выгоден. А даже если не будешь никому угождать - всё равно найдут способ попить крови, такова человеческая натура. Вот это подтрунивание он уже ощутил на себе и если раньше он наводил благоговейный страх, то теперь вызывает лишь улыбку захватчиков, что называют его барышней. За что и хочется их поколотить. Да, Ллин большую часть времени проводил за книгами, пускай он и владеет начальными навыками фехтования, увы, великим воином не стал, да и массивной фигурой не вышел. Носит одежду с длинными рукавами и подолом - чем не барышня, если сравнивать с людьми правителя. 
    — В том и соль, как я говорил ранее, башня под куполообразным барьером, похоже, он даже как сфера окружает башню, и под землёй тоже. Ни войти, ни выйти - не получится. Почему и говорю, что можно просто подождать их голодной смерти, но тогда почти все умрут, да и документы они уничтожат. Ну и просто долго. Возможно у них где-то есть запасы, иначе это просто безумие - обрекать себя на смерть. Либо хотят совсем уже какие-то варварские условия поставить. - обречённо вздохнул мужчина. С такими отчаянными безумцами очень сложно вести переговоры. Да и выкинут они обязательно что-то неожиданное, к чему не готов и что... Лливеллин вдруг нахмурился и резко поднял взгляд к правителю. — Могу ещё предположить, что они так закрылись основательно не просто так. Возможно готовят какой-то ритуал, но это не точно. Просто подумалось, что это может быть. — и советник не просто так смотрел. Его голову занимало одно рассуждение насчёт попытки войти в башню, но он не был уверен, что его стоит озвучить. Поэтому пока просто отмахнулся.
    — Но? — уже падая на совсем не мягкий пол Ллин двести раз пожалел, что задал этот вопрос. То, что он увидел буквально секунду назад, до того как дождь из свитков оросил его - было что-то ужасающее. Демон? Это ведь был демон! Абсолютно точно и без сомнений, самый настоящий демон. Но как? Зачем почему? Для чего? Демонов здесь отродясь не водилось, поэтому к их существованию относились со скептицизмом. Спина отозвалась болью, судорогой до пронзительного крика, который он очень постарался сдержать. И пока свиток за свитком калечили его тело - Ллин беспомощно лежал на полу и рассуждал: а на что я подписался? Разве не он заключил сделку с демоном. И ладно, если бы это был человек - как-то бы выкрутился. Но если не посчастливится угодить демону... кажется, наказание будет серьёзным. 
    И вот только пристроился под погребальными свитками, как тут вдруг его вырвали из этого плена, да и плена рассуждений тоже. Советник лишь ойкнул, с трудом поднимаясь на ноги. Зыркнув с хищным прищуром на Далиля, мельком замечая парящие свитки, значит их не нужно будет собирать, хорошо.
    — Благодарю, но что ж вы меня за плечо так. Я ж не воин, а книжный червь, у меня синяки проступают быстрее, чем пчёлы летят на мёд. — пробубнил советник без злобы или какой-то угрозы, скорее просто констатировал фак. А потом уставился уже на лающую лисицу: чёрная, шерсть промокла и топорщиться в разные стороны, как сосульки или иглы у ежа. Слишком маленький, да и кажется каким-то жалким из-за этой своей мокроты. 
    — Вот он. — направив указательный палец на лисицу, что от такого выпада опешила. Моргнув пару раз, кажется животное начало понимать где он. Протянув руку к лису ещё ближе, советник повторил. — Именно он может пройти. Не факт конечно, но что если подействует заклятие крови. Когда существа одной крови могут проходить через препятствия оставленное другими, без ущерба для здоровья. — из хватки лекаря не вырывались, вот только никак не ожидали что его схватят со всех сторон. 
    Лис почти пришёл в себя, он немного согрелся, но почему-то дрожь снова прошибла его тело, когда он увидел людей, что стояли у стола. Этот мужчина в синих одеяниях... Чья-то рука опустилась сверху, но это не остановило лиса от резкого выпада вперёд. С жестоким отмщением Лливеллина поймали за палец. Тут же в кабинете раздался громкий крик. Воздух наполнился металлическим запахом, а багровые капли крови упали на стол кабинета. 
    Лливелин замер, стараясь не дёргать руку, чтоб лис не повредил кожу ещё больше. С тяжёлым дыханием и дрожащим голосом он тихо сказал:
    — Владыка спасите, он на меня злится очень сильно за прошлое, но я... — прикусив, губу, советник старался не закричать, когда зубы лисицы впились ещё сильнее.